Сегодняшний молодой человек с «сопровождающим» мобильником в кармане, с библиотекой видеокинофильмов у себя дома, и другими уже ставшими привычными устройствами сегодняшней реальности, справедливо назовет меня недальновидным, если столь осторожно высказывался о «таких очевидных» объектах среды будущего.
Нет, я не могу принять подобные упреки. Ведь в своей работе «Жилище 2071» мы предложили теоретическую модель персональной жилой ячейки, которую назвали БЛАС – Блок Личной Архитектурной Среды. БЛАС – это комплекс объектов, постоянно сопровождающих человека. Какие именно объекты войдут в него, будет зависеть от конкретных условий времени. Мы тогда утверждали, что сопровождающими могут стать в первую очередь те объекты, в которых человек нуждается постоянно. К ним относятся, прежде всего, мебель для сидения и лежания. Человек практически постоянно использует искусственные устройства, помогающие ему поддерживать свое тело в том или ином положении в пространстве. Дома мы лежим на кровати, сидим на диване, кресле или стуле, затем садимся на сиденье в одном из видов транспорта, после чего к нашим услугам аналогичные предметы на работе, в столовой, в театре и т. п. Перед нами типичный пример прокатной системы. Ничто не мешает создать для поддержания тела в пространстве личное устройство в виде сопровождающего объекта. Нужно только взяться за его создание.
Чтобы хоть как-то перейти от чисто словесных идей к изображениям мы на следующем кадре работы «Жилище 2071» нарисовали в более крупном масштабе фрагмент жилого комплекса (Рис. 4–03).
Не следует забывать, что это был отнюдь не обычный архитектурный или дизайнерский проект. Мы ясно отдавали себе отчет, что бессмысленно определять в какой конкретно форме все это следует делать. Пусть это решают будущие проектировщики, которые наверняка это сделают лучше нас, поскольку будут обладать информацией, которой мы, естественно не можем обладать сегодня. Так что это были скорее некие зрительные образы, в той или иной степени адекватные нашим идеям, изложенным вербально.
На следующих 5 кадрах мы попытались изобразить некий сценарий, отражающий возможный процесс, происходящий на одной из площадок, предназначенных для собственно жилья. Поскольку в разное время суток он будет выглядеть по-разному, мы как бы засняли его на кинопленку и затем последовательно показываем (и рассказываем) получившиеся кадры (Рис. 4–04).
Кадр седьмой. Ночь. В центре площадки под отрытым небом находится Техническое Оборудование Семьи. Блоки Личной Архитектурной Среды родителей образовали изолированную спальню. А у каждого из детей отдельное закрытое пространство с расположенной в нем кроватью.
Кадр восьмой. Утро. Дети еще спят, а родители уже встали и совершают утренний туалет, создав два изолированных друг от друга помещения. Кровати убраны, вместо них развернулись санитарно-гигиенические устройства.
Кадр девятый. Старший ребенок проснулся и совершает утренний туалет. Мама готовит завтрак. Не знаем, насколько через многие годы видоизменится кухня. Может быть, она тоже станет сопровождающим объектом. Во всяком случае, в этом кадре показывается вариант, когда кухня (или то, во что она превратится) одна на всех членов семьи и, следовательно, является частью Технического Оборудования Семьи.
Кадр десятый. Мама, папа и старший сын завтракают. Их БЛАСы образовали единое пространство. А младший сын только что проснулся. Ну что ж, будет завтракать один, а пока пусть приведет себя в порядок.
Кадр одиннадцатый. БЛАСы всех членов семьи сильно уменьшились в объеме и превратились в личные транспортные устройства, правнуки современных легковых автомобилей. Теперь можно разъезжаться по своим делам – кому на работу, кому в школу. А на семейной площадке осталось лишь Техническое Оборудование Семьи, стоящее под открытым небом.
В статье, посвященной этой своей работе, мы тогда писали: «Может возникнуть вопрос: не фантазерство ли беспочвенное все это? А что, собственно, смущает? Несущая пространственная решетка? Любой квалифицированный инженер-строитель скажет, что в той или иной форме ее можно возводить, уже сегодня. Устройство на высоте участков «искусственной земли»? Это в принципе тоже не проблема. Несколько сложнее обстоит дело с сопровождающим человека закрытием. Здесь некоторые надежды вселяют надувные конструкции. Правда, они пока еще далеки от совершенства, недостаточно огнестойки, слишком непрочны и обладают еще целым множеством недостатков. Но они уже существуют, и их дальнейшее совершенствование ведется все ускоряющимися темпами. Так что, вопрос заключается не в том, возможно ли будет через много лет претворить в жизнь описанную картину, а. в том, что из всего этого имеет смысл разрабатывать и внедрять в производство и когда – уже сейчас или в ближайшем будущем».
Этими кадрами заканчивалась первая половина («первая глава») нашей работы «Жилище 2071» и именно эта часть вызвала наиболее яростные возражения. Сейчас, спустя полвека, очень поучительно читать сохранившиеся тексты рецензий на нашу работу, особенно если не забывать, что писались они не профанами, далекими от архитектуры и дизайна, а высоко-квалифицированными специалистами.
Из рецензии кандидата архитектуры, Героя Социалистического Труда Н. Розанова: «Что касается проекта А. Сикачева и И. Лучковой, я очень долго около него ходил и думал, чтобы не ошибиться. Я думал, может здесь мечты Циолковского, которые когда-то казались мечтами, а сейчас осуществлены в реальности? Может здесь фантазии Жюля Верна? Я не нашел здесь ни мечты Циолковского, ни фантазий Жюля Верна! Неправильны сами принципы, на которых зиждется концепция этих авторов. Эти товарищи сошли с пути научной проработки вопроса. На этих планшетах очень много различных фраз, но нет никакой науки, отсюда и зыбкость, и неправильность всех этих… Ничего кроме красивых рисунков мы здесь не имеем, никакой науки, никакой философии!». Не сомневаюсь, что этот кандидат архитектуры не читал ни одной из наших (уже тогда многочисленных) научных работ на подобную тематику. Думаю, он даже не подозревал об их существовании. Так что скорей всего это был еще один пример формулы: «Я этого не читал, но все равно не согласен!»
А в рецензии архитектора И. Рабиновича прозвучали заявления, которые породили весьма неприятные для нас последствия, Он написал: «Мне глубоко враждебна вся концепция, которая заложена в проект А. Сикачева и И. Лучковой, концепция полной авторхии каждого человека, полной изоляции от общения с другими, в пределе – своей семьи. Мне глубоко враждебна идея, когда человек, как улитка свою раковину, носит на себе жилище, которое является одновременно и его одеждой, и санитарным узлом. Авторы пришли к очень неверной социальной концепции, очень враждебной тем идеям, принципам и идеалам, которые ставит перед нами Коммунизм, идеалам, которые связывают людей воедино, а не разобщают их, превращают их в дружеский коллектив, а не в систему, неизвестно куда движущихся и неизвестно зачем улетающих друг от друга обособленных личностей, замкнутых в собственные раковины.»[4–5]
Не сомневаюсь в искренности подобных слов и в благих намерениях их автора. Но объективно это сработало как публичный донос. Последствия оказались более чем серьезными. Мне было запрещено представлять на защиту уже готовую диссертацию. И она лежала переплетенной много лет, пока удалось все-таки ее как-то защитить, причем не изменив в ней ни единой строчки.
Аналогичные неприятности произошли и с проблемой публикации этой работы. В 1972 году в журнале «Наука и жизнь» вышла наша статья, но под измененным названием «Жилище 2072». Это изменение не было согласовано с авторами. Логику редакции вполне можно было понять. Если статья выходит в 1972 году и в ней говорится о проблемах очень отдаленного будущего, то пусть это будет «ровно через сто лет». В связи с этим можно вспомнить историю со знаменитым романом Дж. Оруэла «1984», название которого автор придумал, несколько переставив цифры даты написания своей книги (это был 1948 год). И все понимали, что в книге идет разговор отнюдь не 1984 годе, а о некоей моделируемой социальной ситуации. И поэтому во всех многочисленных последующих переизданиях романа никому не пришло в голову «корректировать» название книги. Точно так же и с названием «Жилище 2071». Редакция «Науки и жизни» явно совершила ошибку (впрочем не слишком большую). Зато сам факт этой публикации имел для нас большое значение. Не успел этот номер журнала поступить в продажу, как наша статья была переведена и опубликована в Болгарии[4–6]. В то же время у нас в стране за прошедшие полвека ни один архитектурный журнал так и не решился опубликовать эту нашу работу. (Лишь спустя 33 года была полностью опубликована визуальная часть работы)[4–7].
Ситуация, когда тебя не понимают – отнюдь не редкость. И она требует особого рассмотрения. Мы все со школьных лет знаем историю с Галилеем и его знаменитые слова «А все-таки она вертится!» Действительно ли такой эпизод когда-то произошел, или это всего лишь миф – не столь важно. Важнее другое – с этой историей связаны два распространенных заблуждения.
Первое из них – это то, что подобная ситуация исключительно редкая и связана лишь с единицами, с тем ничтожно малым количеством выдающихся личностей, создающих нечто из ряда вон выходящее. Конечно, это ситуация отнюдь не ежедневная, но и не уникальная. Любой истинно творческий специалист, хотя бы чуть-чуть преодолевший установившиеся на сегодня шаблоны своей профессии, может оказаться в похожей ситуации. И очень трудно оставаться уверенным в своей правоте, когда большинство коллег (а то и все) с тобой не согласны.
Второе заблуждение, тоже почти всеобщее. Считается, что Галилея обсуждали невежды, некомпетентные в рассматриваемых проблемах люди. Ничего подобного! Все как раз наоборот. Используя современные нам реальности, можно сказать, что это был Диссертационный совет, Ученый совет, Экспертный совет и ВАК вместе взятые. И тем не менее остались при убеждении, что «Она не вертится». В чем же дело? Почему такие самые квалифицированные для своего времени специалисты допустили столь крупную ошибку?
А дело в том, что это даже не совсем ошибка. Дело в определенных психологических закономерностях восприятия информации, не соответствующей вашим сегодняшним представлениям. Для пояснения приведу такую аналогию. Предположим, вы приходите на стадион и видите, что на беговой дорожке происходит забег на длинную дистанцию. В этом случае теоретически возможны несколько вариантов. В первом случае вы видите, что один из спортсменов бежит немного впереди основной группы. Эта ситуация не содержит никаких двусмысленностей – ясно, что данный спортсмен бежит чуть-чуть лучше других. Так и в архитектуре – проектировщика, создающего архитектуру по каким-то параметрам немного лучше, чем другие архитекторы, логично считать специалистом высокой квалификации. Труднее разобраться во втором случае, когда придя на стадион вы видите не совсем понятную вам картину – основная группа легкоатлетов бежит «нормально», а один – как-то странно – вдали, на другой половине круга. И непонятно, то ли он отстал на эту половину круга, то ли обогнал всех. И вдобавок он вообще бежит как бы не в ту сторону: все бегут слева направо, а он почему-то справа налево (с точки зрения нас, наблюдающих этот бег)[4–8].