— Так, погоди, — с трудом отстранившись от белокурого ангелочка обладающего силой взрослого мужчины, я осмотрела его на предмет повреждений. — Ты не ушибся? Вижу пару царапин и все.

— Ушибса? — переспросил мальчишка, с трудом выговаривая буквы.

— Ты откуда здесь?

— Я тут! Паявилас… сам… Один!

Губки сложились обиженным бантиком.

— А где твоя одежда? — поинтересовалась я и, заметив в огромных голубых глазах непонимание, повторила по слогам и показала на себе, оттянув куртку: — О-деж-да.

— Такое? — ткнул в пуговицу пальцем ребенок, я болезненно сморщилась и даже не расстроилась, осознав, что пуговица осталась в цепких лапках малыша. Ничего себе шустрые эти волки. — Такое мне нада. Одежда, да? Давай нада. А то голая. Паявиласа. Одежда давай. Мне нада.

Я расстроено всхлипнула. Похоже мальчик умственно отсталый все симптомы налицо. И сила немереная и речь неразвитая. На вид ему лет пять-шесть, а разговаривает с трудом.

Но не выбрасывать же за это в лес!

Господи, да что же такое творится? Один в волчьей шкуре другой дурачок. Зачем они мне вообще встречаются? Мне почему? Карма что ли?

— Веня, это твой брат? — с надеждой обернулась на волчонка не спешащего радоваться находке, но с интересом принюхивающимся к мальчишке. Судя по настороженному поведению — нет.

— Вряд ли, — ответила за малыша синица и предупредила: — Полетаю вокруг, погляжу.

— Кто? — насторожился ребенок, провожая птаху взглядом и протягивая вслед ручки. — Кто такое?

— Это Муся, — поспешила я с ответом, отвлекая ребенка. С такой силищей пятилетний амурчик из нее котлету сделает и не заметит, правильно она боится. У меня до сих пор плечи ноют, а на ногах скорей всего синяки останутся. — Муся хорошая синичка. Разумная, говорящая, добрая.

— Муся? А… куда? Она… летает?

— Скоро вернется, — заверила я и задумалась над насущной проблемой. Одеть надо, а во что? И обратилась к волчонку: — Веня, если это не твой брат, то пошли со мной. Одежду ему выберем, а тебя в сумочку посажу от греха подальше.

Волчонок отрицательно качнул головой и вытянулся на земле, доверчиво поглядывая снизу вверх на голенького мальчишку. Я дернулась, когда амурчик подошел к оборотню, и приготовилась спасать волчонка даже хоть от объятий (они у малыша железные, а дети любят потискать мягкую игрушку), но мальчишка наклонился и довольно нежно провел рукой по шерстке.

— Тёпла, мягка. Одежда есть. Канешна… оборотень.

Вот тебе и умственно отсталый! Я не сразу сообразила, что Веня оборотень, а мелкий в момент расу определил. Хотя они же одного вида получается. Значит ли это, что когда Веня обернется, тоже задушит в объятиях? Что-то в ипостаси волка он довольно хлипкий. Или я чего-то не понимаю. Дипломированный специалист, блин! Ну почему нам так мало давали о других расах? На Земле вдоль и поперек изучили бы уже, а тут живут под боком и все тайны какие-то.

Убедившись что мальчишки не причинят друг другу вреда я подошла к Мустангу, с интересом поглядывающим на пополнение седоков, и закопалась в сумку в поисках подходящей одежды. Нашла пижаму спокойного зеленого цвета, сшитую из мягкой приятной ткани. Такой в этом мире больше ни у кого нет — слишком фривольная, но Муся заказала, а мне понравилось. Большая будет конечно, но в моих штанах мелкий совсем утонет, а этот материал можно подогнуть или стянуть. Все равно ничего лучше нет. Шортики за полноценные брюки сойдут, а маечка с плечиков сползет… ну можно лямки узлом завязать.