— Ну, бывай, красопетка, — гоблинша поправила бант на голове и зашагала по переулку к площади. — С такой жопой и нищенствовать!

Ну, смысл в словах Фурчалки, конечно, был, но я же неопытная на поприще соблазнения и заработка телом. Я как бы всегда считала, что секс возможен по любви или очень большой симпатии, а в иных случаях от него одни проблемы.

— Что же, — я поправила цепочки на груди и устремилась вниз по улочке, — нам нельзя унывать. Один золотой — лучше, чем ноль.

Через двадцать минут бездумного шатания по закоулкам, я набрела на улицу с двухэтажными узкими домишками с острыми крышами из красной черепицы. На мостовой столпились игроки. Между ними бегал бородатый дварф в одних штанах и собирал звонкие монеты. Я спряталась в темном углу рядом с кадкой, в которой рос куст с толстыми кожистыми листьями.

— Ставки приняты! — гаркнул дварф и толпа разошлась по обе стороны улицы. Под вечереющим небом осталась статная рыжеволосая женщина в черном платье в пол с красной вышивкой, которая имитировала языки пламени. Красавица опиралась на резной посох с навершием из сияющего красного камня. К ней вышел высокий и сутулый уродливый гуманоид с синей кожей и с острыми нижними кривыми клыками. Его одеяние тоже впечатляло своей красотой и дороговизной — тонкий белый шелк с серебряными нитями, расходящимися остроконечными снежинками по подолу и рукавам.

— Руф, покажи этой шлюхе, что ее место на кухне! — кто-то с гнусным смехом выкрикнул из толпы.

Руф лишь скривился и решительно перехватил хрустальный посох с тонкими светящимися рунами. Тролль, я предположила, что это именно он, взмахнул оружием, выпуская залп сосулек. Женщина фыркнула, щелкнула пальцами, покрываясь всполохами огня, и снаряды растаяли в воздухе, не долетая до нее каких-то жалких десять сантиметров.

Руф стукнул посохом по полу, и мостовая покрылась инеем. Еще один удар и из камней вылезли ледяные шипы, которые побежали к ногам женщины, увеличиваясь в размерах. Магесса ловко отскочила в сторону, взмахивая изысканной палкой в воздухе, отправляя к противнику огненных ласточек, которые отбивались от ледяных сосулек и развеивались в воздухе черной золой. Бойцы отпрыгивали, закручивали вокруг себя то метель со снежками, то огненные вихри с горящими залпами.

Зрелище завораживало свистом вьюги, ревом огня, и за яркими заклинаниями никто не замечал, как рыжеволосая ведьма щелкала пальцами, и у ног тролля вспыхивали одна за другой крошечные искры. В какой-то момент могло показаться, что магесса подрастеряла запал — пара сосулек вспороло ее платье и белую кожу на бедре. Охнув от боли, она упала на колени, опираясь на посох, и Руфус оскалился, взметая руки к небу. Из воздуха появилась крошечная сосулька, которая мгновенно разрослась до размеров человека и обрела форму, мать его, гигантского мужского члена.

— Открой ротик, — хохотнул тролль.

Женщина подняла злобный взгляд на урода и мило улыбнулась:

— Горои-гори ясно.

Искры у его подола вспыхнули лепестками желтого огня, который перекинулся на его тунику и объял орущую от боли и паники жертву зарницей адского кострища. Ледяной пенис над его головой рухнул на половине пути к магессе и разбился в крошку. Руф с воплем упал на мостовую, дернулся в огне и затих обугленным бревном.Его длинные руки почернели и покрылись поджаристой корочкой.

Женщина горделиво поднялась на ноги и сделала несколько шагов к поверженному врагу:

— Я мужик, уроды! — магесса топнула.

— Фу, гомик! — заревела толпа. — За бабу играть себя не уважать!

Иней под аккуратными туфельками из красного бархата разошелся тонкими линиями льда, образуя круг с корявой руной, и из земли с грохотом поднялась огромный острый шип, который проткнул самоуверенную идиотку вдоль тела и вышел с треском из ее черепушки. Я зажала рот, чтобы не закричать и не сблевануть от вида крови, которая рекой хлынула из тела нерадивого игрока, который предпочитает играть женскими персонажами.

— И чо? Кто победил? — рявкнул низенький гоблин.

— Ничья, — дварф в коротких штанишках подбежал к обугленному трупу и пнул его. — Руф тоже помер.