Хотя многие были разоблачены, коммунист не бросил руки вверх в знак капитуляции. К большому сожалению Америки, антикоммунистический пыл в конце концов утих. Коммунисты перешли к долгой игре, которая началась с переписывания истории. Академики, историки и Голливуд вернулись к работе по изображению коммунистов в благожелательном свете.

В течение десятилетий усилия по искоренению коммунизма в правительстве США и других американских институтах, предпринимавшиеся после Второй мировой войны, считались не более чем охотой на ведьм.

Киностудии, например, выпускали документальные фильмы, такие как "Голливуд под судом", которые помогли закрепить в сознании американцев образ коммунистов-мучеников. Они представили усилия сенатора Маккарти и HUAC как посягательства на свободу совести, а не как попытки искоренить советскую пятую колонну. Совсем недавно американцам была предложена книга "Трамбо", хвалебная биография сценариста Далтона Трамбо (номер карточки Коммунистической партии США 47187), в которой удобно умалчивается тот факт, что он был сталинским истуканом.

Обеление было и остается пачкой лжи.

В 1990-х годах большая часть подозрений, питавших антикоммунистические усилия в предыдущие десятилетия, подтвердилась благодаря разоблачению проекта "Венона" - секретной программы американской контрразведки, в рамках которой расшифровывались сообщения советских спецслужб. Документы подтвердили вину Розенбергов и Хисса и выявили сотни шпионов в правительстве и вооруженных силах США.

Хотя правда была раскрыта, это в конечном итоге ничего не изменило. Несмотря на свое оправдание, смелые люди, которые выступили против коммунистов в своей среде и "назвали имена", были очернены. Усилия по раскрытию коммунизма в США сегодня осмеиваются как вызванные "красным страхом", лихорадочной мечтой конспирологов.

В своей книге "Венона: Decoding Soviet Espionage in America" историки Джон Эрл Хейнс и Харви Клер описали успешные попытки коммунистов очистить историю:

Ряд либералов и радикалов указывали на чрезмерность обвинений Маккарти как на основание для полного отказа от этих обвинений. Антикоммунизм еще больше потерял доверие к себе в конце 1960-х годов, когда критики участия США в войне во Вьетнаме обвинили его в неудачном участии Америки. К 1980-м годам многие комментаторы и, возможно, большинство академических историков пришли к выводу, что советский шпионаж был незначительным, что немногие американские коммунисты помогали Советам, и что никто из высокопоставленных чиновников не предал Соединенные Штаты. Многие исторические тексты изображали Америку конца 1940-х и 1950-х годов как "красный кошмар", во время которого американцы "обливались потом от страха" перед плодом их собственного параноидального воображения. Что касается американских коммунистов, то они широко изображались как не имеющие никакого отношения к шпионажу. Одна влиятельная книга категорически утверждала: "В открытых источниках нет никаких документов, подтверждающих прямую связь между американской коммунистической партией и шпионажем в течение всего послевоенного периода".

Прошло совсем немного времени, и антикоммунистический нарратив стал восприниматься как факт и левыми, и правыми. Сенатор Джо Маккарти стал объектом всеобщего порицания. Его имя стало синонимом чрезмерных правительственных расследований по обе стороны политической оси.

И точно так же коммунист превратился из очерненного диверсанта в жертву. Американцев усыпили, а коммунист остался бодрствующим и активным.

Он отказался от любых представлений о народном восстании, которое свергло бы правительство Соединенных Штатов, и вместо этого сосредоточился на создании мягкой революции, которая придет со временем. Он сгорбился и посвятил себя "долгому маршу через институты" - фраза, основанная на идеях итальянского марксиста Антонио Грамши. "Социализм - это именно та религия, которая должна победить христианство", - писал Грамши. "В новом порядке социализм одержит победу, сначала захватив культуру через проникновение в школы, университеты, церкви и средства массовой информации, преобразуя сознание общества".

Он начал с университетов, где марксизм продолжает процветать. Он повлиял на целые поколения молодых умов и выпустил армию революционеров. В свою очередь, эти молодые революционеры пришли в общество, чтобы стать учителями, журналистами, художниками и руководителями корпораций. Они заразили школы, редакции и залы заседаний советов директоров.

Итак, кто же такой сегодняшний коммунист?

Короче говоря, коммунист - это тот, кем он всегда был: подрывник, разрушающий устои американского общества.

В XXI веке коммунист не обязательно придерживается жесткого набора принципов и доктрин, как те, кто был до него. Он вряд ли сможет процитировать Маркса по главам и стихам. Он также вряд ли заявит о своей поддержке многих коммунистических режимов прошлого, таких как сталинский Советский Союз или камбоджийский режим Пол Пота.

В конце концов, это не был "настоящий коммунизм", уверяет он.

Когда большинство американских коммунистов говорят вам, что они не коммунисты, поймите, что в своем сознании они говорят правду. Коммунист искренне верит, что он либерал, или левый, или демократ, или эколог, или защитник гражданских прав, или феминист, или любой другой из бесчисленных ярлыков, которые он на себя навешивает. Он не понимает, что он - фотокопия фотокопии фотокопии фотокопии коммуниста, начиная с Маркса. Возможно, изображение исказилось и расплылось, когда его снова и снова прогоняли через станок, но под ним все еще можно различить очертания оригинала.

Со временем он изменил свой язык, чтобы лучше отвечать американским чувствам. Социализм стал "социальной справедливостью". Насильственное перераспределение богатства стало "справедливостью". Разрушение традиций стало "инклюзивностью". Товарищи стали "союзниками".

Понятие революции рабочих также претерпело изменения. Конечно, коммунист все еще говорит о рабочем классе, что является кивком в сторону его марксистских корней. Но сегодняшний коммунист не испытывает к рабочему классу ничего, кроме презрения. Они считают их невежественными и апатичными. Рабочий класс, утверждает коммунист, не голосует в своих собственных интересах и слишком крепко держится за свои суеверные религии. Он упрямо отказывается ненавидеть себя, как того требует коммунист.