Книги

Алтарь победы

22
18
20
22
24
26
28
30
* * *

Хорг вдруг открыл глаза и спросил:

— Конан… что с Луарой?..

«Кром, Бел, Митра и прочие боги! — пронеслось в голове северянина.— Он жив!..»

— Тише, тебе нельзя разговаривать,— ответил киммериец.— С ней все в порядке. Она в безопасности. Скоро ты ее увидишь.

— Конан… Спаси ее,— прошептал кузнец, будто не слыша последних слов северянина.— Обещай, что ты спасешь ее!

— Хорошо, хорошо. Ты поправишься, и вы вместе вернетесь в Шадизар. Потерпи немного…

Хорг неожиданно улыбнулся, на его губах выступил» кровавая пена.

— Конан…

— Что?

— Там… на площади… если б не стражники, я бы достал тебя…— сказал кузнец. И умер.

* * *

Луара откликнулась на раскатистый зов северянина. Варвар устремился на ее голос и нашел девушку. И не одну.

— Ее тоже похитили вместе со мной. Она сама спаслась,— быстро пояснила Луара. А Ки-шон внезапно опустилась на колени перед спрыгнувшим с лошади киммерийцем.

Конан снял с крупа лошади тело Хорга и положил его на землю. Луара увидела брата…

* * *

Здесь Хорга и похоронили. Своим изрядно затупившимся за эту ночь мечом Конан вырубил могилу в неподатливой степной земле. Луара почти не плакала — прошедшая ночь уже иссушила ее глаза, слез больше не осталось.

— Нам надо ехать. До рассвета мы должны уйти отсюда как можно дальше,— сказал Конан, вернувшись от лошадей к сидящей рядом со свежей могилой Луаре. К киммерийцу подошла Ки-шон, провела ладонью вокруг кровоточащей ссадины на его животе, потом показала своему господину испачканную в крови маленькую кисть.

— Хочешь сказать, что я должен заняться этими царапинами? Ну, потом как-нибудь. Сейчас надо убираться от сюда.

— Конан! — позвала Луара. Она выглядела довольно смешно, кутаясь, как в халат, в слишком просторную для нее мужскую одежду, которую Конан снял с убитого кочевника.— Я отправляюсь в Гиль-Дорад. С тобой или одна. Это решено. Не отговаривай.

Конан помолчал, потом указал пальцем на могилу Хорга: А как же отец? Кто скажет ему об этом?

— Отца убьет весть о смерти Хорга. Пускай надеется и живет. А я… Я не могу возвратиться… Никак.

— Вместо одного ребенка твой отец потеряет двоих.