— Ох, Конан, как ты мне нравишься! Долго я искала замену этой рухляди, в которую превратилась принцесса Ливия. Ты назвал меня Тагараном? Тагаран мертв уже триста лет. Я убил его. Бездарный колдун! Вознамерился тягаться со мной силой!
— Но отшельник…
— Не было никакого отшельника, мой глупый варвар. То есть был, но я убил и его, как только узнал, что к нему направляешься ты. И мальчишка был убит по моему приказанию — иначе он разболтал бы тебе, что тот, к кому ты пришел в гости, вовсе не отшельник. Ты разговаривал с моим слугой — бедным нищим актеришкой, который в свое время поклялся служить мне до скончания своих дней… А как иначе я смог бы заманить сюда Конана? Все мои попытки похитить тебя не удались. Я хотел взять тебя хитростью, а оказалось достаточно твоей тупости. И вот ты сам пришел ко мне, открыто, добровольно, в одиночестве… поверив в старую детскую сказочку о спящем в гробу принце-спасителе, ха-ха-ха…
— Ты безумна!
— Вовсе нет. Позволь мне кое-что объяснить, Конан. Я — колдун Даргорд, который победил смерть и будет жить вечно. Даргорд, который сменил более сотни тел и не намерен останавливаться. Даргорд, который в скором времени с твоей помощью завоюет волшебную страну Гиль-Дорад, а вслед за нею и весь мир. Ты видишь перед собой тело принцессы Ливии, которое я занял семьдесят лет тому назад, когда она была очаровательнейшим восемнадцатилетним созданием и путешествовала инкогнито в нашем ми-Ре… Бедный папочка Кильтаб! Он так и не узнает, в кого превратилась его дочь… Ты никогда не пробовал жить в теле женщины? Рекомендую, Конан. Очень, знаешь ли…— Закашлявшись, ведьма постучала себя кулаком по груди.— Но удовольствия и годы берут свое, и теперь мне нужно новое тело. Твое тело, Конан.
«Ко-нан… Ко-нан…» — эхом откликнулся призрачный голос в его голове.
С отвратительным скрипом в дальнем, самом темном углу зала открылась дверь, и, передвигаясь точно сомнамбулы, вошли четверо — людей? чудовищ? порождений Ада? Конан не мог сказать определенно и в ужасе наблюдал за происходящим. Нагие создания — с неимоверно толстыми, словно раздутыми телами, лоснящимися от склизкого пота, с крошечными уродливыми головками, венчающими короткие шеи, с бельмастыми, ничего не видящими глазами — водрузили на краю ямы огромный чан, из которого поднималась струйка оранжевого дыма, и замерли, недвижимы. Колдун Даргорд окунул руки в чан и поднял их над головой. С пальцев лениво, тягуче, как сироп, стекал зеленый огонь, вязкими каплями падал на пол и исчезал, просачиваясь сквозь камень.
Даргорд опять засмеялся.
— Хочешь знать, что с тобой произойдет? Давным-давно я приручил демона из Подземного Мира — столь ужасного, что один только облик его вмиг лишает человеческое существо души и разума. От несчастного остается одна телесная оболочка — которую я и занимаю… Разум бедолаги и мое предыдущее тело я отдаю демону, а душа его отправляется в очень тесное помещение — в компанию сотне других душ.
Увы, но сегодня мой бедный друг из Подземного Мира вряд ли будет сыт — мое тело старое и невкусное, а про твой разум я и не говорю: прости, милый Конан, но у тебя в мозгу только одна извилина… да и не извилина это вовсе, а шрам, нанесенный чьим-то мечом…
Словно повинуясь беззвучной команде, четверка человекоподобных тварей разом подняла чан и принялась медленно выливать его содержимое в колодец. Жидкий зеленый огонь не падал в бездну, как можно было ожидать, а, закручиваясь гипнотической красоты спиралью, обволакивал стенки ямы и едва заметными волнообразными колебаниями стекал по ним вниз. Когда чан иссяк, Даргорд вновь поднял светящиеся бледно-зеленым светом руки и распростер их над колодцем. Из горла его вырвался протяжный звук – высокая и чистая нота зазвенела под сводами зала, заставляя дрожать каждую клеточку тела Конана.
«Ко-нан… Ко-нан… Ко-нан…» — откуда-то из глубин сознания продолжал взывать к нему голос.
Вне себя от злости, беспомощности и страха, киммериец издал почти звериный рык и нечеловеческим усилием напряг мышцы, пытаясь разорвать металлические узы. Мускулы его вздулись устрашающими буграми, жилы едва не лопались от напряжения, но кандалы держали крепко… или — быть может, ему показалось? — вмурованное в стену кольцо, то, к которому крепился браслет, сковывающий левую ногу, пошевелилось, и металл, уступая человеку, вот-вот лопнет?..
Тем временем, не обращая внимания на потуги Конана, колдун Даргорд перевел дух и повторил свой кошмарный монотонный зов.
«Ко-нан… Ко-нан… Помоги нам… Пока еще не поздно… Помоги… Ко-нан… Быстрее… Помоги…»
— Как?! — закричал он.— Кто вы такие?
«Ко-нан… Ко-нан…»
Внезапно что-то изменилось. Казалось, в зале появился кто-то еще. По стенам поползли едва видимые тени, шквалом пронесся зловонный ветер, пришедший из ниоткуда…
В глубине колодца вдруг вспыхнул слепящий бело-голубой свет, и Конан скорее ощутил, чем увидел или услышал, как из бездонного провала не спеша поднимается что-то огромное, безжалостное, смертоносное…
Внезапно пение Даргорда прервалось, и в наступившей тишине стали отчетливо слышны отвратительные звуки — шуршание, скрежет, хруст,— словно доносящиеся из ведра, доверху наполненного шевелящимися насекомыми, но усиленные десятикратно. Устремив горящий взор на неведомое Нечто, поднимающееся из ямы, Даргорд делал руками плавные пассы, будто помогая кошмарному гостю поскорее выбраться из Бездны. Колдуна окружало колеблющееся марево, которое, по-видимому, охраняло его от гибельной близости бестии.