— Сколько же я буду получать за концерт на гастролях?

— Нисколько, — противно захихикал администратор. — Ты же принят на ставку помощника звукооператора, шестьдесят рублей минус подоходный.

— Что, и всё?! — конечно, в ожидании золотого дождя с «Вераса» Егор не думал, что будет нуждаться в деньгах, но трудная работа на гастролях за сущие гроши ни разу не порадовала.

— А ты что думал? Мало?

— А другие?

— У Мулявина ставка 37 рублей за концерт, у Мисевича и Кашепарова по 11 рублей. Ладно, не ссы, жадина. Я, Медведко, Серёгин, ты и прочая прислуга господ получаем по десятке.

— Мне десятка — нормально, но 11 рублей Мисевичу и Кашепарову… Не верю.

— Я же не Иисус Христос, чтоб в меня верить, хоть он тоже был крещёный еврей. Таки слушай дальше. Как исполнители народных песен, а та же «Вологда» у нас канает за народную, они получают удвоенную ставку по сравнению с этими эстрадными. 2 рубля 60 копеек в день — командировочные, гостиница и проезд оплачиваются сверх того. Дальше, несколько рублей даётся авторского вознаграждения за песню. То есть две твои песни на концерте спели — на коньяк ты заработал. Муля и парни, конечно, гораздо больше, но не завидуй. Теперь считай. Программа концертов утверждена, 18 концертов. То есть по одному в рабочий день и по два в субботу-воскресенье. Начинаем с Москвы, дальше по «Золотому кольцу».

— Допустим, бутылка коньяка, если считать по-твоему, в пузырях, это около десяти рублей, то после подоходного мне останется 160-170? Не густо…

— Ой вей, какие мы жадные и нетерпеливые! Это не кабак, парень, где за каждую «Облади» на сцену падает червонец на четверых. Ладно, не дрейфь. На самом деле, играем до четырёх концертов в каждой точке. В 12-00, 15-00, 19-00 и 21-00. Получишь с концерта по той же десятке, без разницы — один раз размотал-смотал провода, когда два-три дня пашем на одной сцене, или с переездами каждый день. Солисты с тура по Камчатке до двадцати тысяч везли. Сколько ты в стройотряде заработал?

— Шестьсот.

— За месяц?

— За два.

— Богатый! — хихикнул Дёмин и продолжил: — Потом, каждый вечер нам проставляют ресторан. Девки вешаются — выбирай любую. Со мной не забудь поделиться, если всех не осеменишь, ладно? Не смотри, что я ростом тебе по плечо. Кое-что могу! Знаешь анекдот? Бегал еврей по деревне и всех пугал своим обрезом!

— А когда обещают Кавказ? — не поддержал веселье Егор.

— Весной, перед Латинской Америкой. После Украины. Но лучше всего Дальний Восток. Специально фамилию с еврейской поменял на фамилию жены, не пускали в погранзону. Там набираем икры, ценного меха… Везём обратно больше, чем аппаратуры. На них подъём не меньше, чем с концертов.

— Ага… Ты мне скажи, через филармонию и Министерство культуры можно ещё какие-то блага получить? У меня жилья нет, кооператив бы. И талон на машинку.

— Про кооператив поговори с Мулей, когда будет в хорошем расположении духа и Светы Пенкиной рядом нет. А вот про машину забудь. Они свои коляски разбивают и всё требуют новые.

Вышло так, что о жизни внутри «Песняров» Егор узнавал не от музыкантов, а от «чёрной кости», и не всё радовало. Самые хлебные и, по отзывам, самые весёлые гастроли — по российскому Черноморскому побережью Кавказа и Грузии — выпадут на госэкзамены, а это не военные сборы, откосить практически никак.

Отыграв репетицию, Егор бежал в РОВД, чтобы передать дела о нераскрытых преступлениях другим следователям, кроме того самому хотя бы пару мелких довести до передачи в суд, тем самым действительно отработать практику, а не получить зачёт по ней по принципу «отвали и не путайся под ногами». Из милиции спешил в спортзал под гневные очи тренера, узнавшего, что из-за участия в российских гастролях «Песняров» Егор пропустит соревнования.