Кажется, Шарлотта поняла, о чем ей сказала брюнетка, поскольку понимающе хмыкнула. А вот я переводила взгляд с одной на другую в надежде, что хоть кто-то из них мне пояснит, что происходит.

— Давай по порядку, — Шарлотта стала более серьезной. — Все эти годы мне не хватало общения, поэтому не обращай внимания на то, что я болтаю без умолку. Просто одергивай меня, если стану чересчур назойливой, ладно?

Я кивнула девушке, и она продолжила свой рассказ:

— В общем, бастарды — дети, рожденные вне брака. Точнее даже не так, это дети, рожденные от другой женщины, когда мужчина уже женат. У бастардов почти столько же прав, сколько и у скритов. Даже немного меньше. Поэтому все относились ко мне с презрением, как к грязи, а я, стиснув зубы, терпела, мечтая о том, как они изменятся в лице, узнав, что я наследница истинного правителя.

— Твой отец тоже был отмечен шиали? — заинтересовано посмотрела на Чарли.

— Да, был, но после его смерти шиали избрали меня, после чего узор появился уже на моем запястье.

— Рассказать тебе о метке? — спросила Ханна, а я энергично закивала в ответ. — Главное, что эта метка не передается по наследству. Шиали могут отметить любого, а могут вообще никого не отмечать. Во втором случае, власть передается по ветви правящей династии, которая была избрана прежде.

— То есть, если бы у меня не было метки, я все равно была бы принцессой? — уточнила я.

— Да, но ровно до тех пор, пока шиали не отметили бы кого-то другого, назначив его истинным правителем. Бывает, что они не отмечают пьюров поколениями, а затем метка проявляется у кого-то из детей той же династии, либо вообще у кого-то другого. В этом случае, власть передается той семье, кто имеет отмеченного наследника.

— Это происходит беспрекословно?

— Не всегда, — странно усмехнулась Шарлотта. — Те, кто чтит традиции и покоряется воле богов, передает все права на трон, а есть такие, как мой дражайший дядя — постарается сохранить власть, отвоевав трон силой. Далеко не все верят в правильность выбора шиали, поэтому всегда находятся такие, кто поддержит таких, как мой дядя.

Переваривая сказанное, состроила умное выражение лица.

— То есть, наличие метки не является обязательным условием для передачи власти? Но тем не менее, многие, следуя этой традиции, все еще признают отмеченных, истинными правителями?

— Совершенно верно. Считается, что шиали отмечают таким образом тех стихийников, которые смогут привнести что-то хорошее в этот мир: объединить сословия, наладить отношения с другими континентами, сохранить мир. Они отмечают тех, кто может изменить что-то к лучшему, тех, кто никогда не навредит своим подданным.

— То есть случаев, когда пьюр с меткой оказывался плохим королем — нет? — спросила я.

— Нет, — улыбнулась Чарли. — Шиали еще ни разу не ошибались.

— Выходит, мы должны изменить этот мир к лучшему, если они нас избрали?

— Понимаю, что сейчас это кажется странным и неправдоподобным, но я чувствую, что однажды мы так и сделаем, — Ханна была серьезной, но слегка улыбалась, скорее даже своим мыслям, чем нам. — метка шиали была у моей матери, а после ее смерти и моего исчезновения править стал отец. Наследников он больше не имел, поэтому никто не знал, кто станет следующим правителем. Если бы шиали не сделали свой выбор, после смерти короля началась бы борьба за трон и победил бы сильнейший. А сильный не значит достойный.

— В моей семье метку носил отец, поэтому в первую очередь родственники по его линии имели право претендовать на трон. Дядя Грэм был его старшим братом и по словам Чарльза, всегда завидовал нашему отцу, поскольку, не имей он метки шиали, королем стал бы старший сын, то есть дядя Грэм.

— Судя по твоим словам, тебе пришлось бороться за свое законное место? — спросила я.