Тело сделалось до того лёгким, невесомым, ещё чуть-чуть и воспарит, унесённое южным ветром. Мысли исчезли. Проблемы исчезли. О чём ты думала всё это время? О чём переживала, по чему убивалась? То мелочь, глупость… Всё решено. Спасение рядом.
Ты – ничто. Ты – всё.
Забудь.
Забудь же…
Она резко очнулась, будто кто-то окатил ледяной водой. Так страх вернул её на землю. Элина не умела доверять себе, и сегодня это спасло. Странный порыв лишь насторожил, заставил очнуться и не поддаваться. Ведь не бывает просто, не бывает легко. Если просто, значит ловушка.
– Что это?..
Она не договорила. Только сейчас поняла, чего ждали эти двое с таким мерзким предвкушением – её реакции. Вот почему смотрели так. «Хлеба и зрелищ!». Нашли себе развлечение. Такие ведь крутые, знающие всё.
Элина выпрямилась. Вспомнилась школа и любимый класс. У них был точно такой же взгляд, когда дружно подкладывали ей на парту жуков, и когда резали форму, и когда чёркали в тетрадях с домашней работой. Выжидающий. Изголодавшийся. Звериный.
– Понравилось? – Ангел подмигнул, посмеиваясь.
– Очень.
Что она вообще забыла здесь, с этими людьми? Захотелось вдруг сбежать, как ещё недавно, вихляя в снегу и падая.
– Таково влияние перехода, – взялся пояснять Севир, хотя до этого божился, что ненавидит и не умеет. – Сам мир приветствует ведающих, детей восьми Богов, вернувшихся под крыло матери. Здесь им место, здесь их суть. Нигде больше не испытают этой защищённости, свободы; ни в одном уголке чужого мира. Глупцы те, кто сами лишают себя этого.
Одно Элина осознала чётко – Севир ненавидел мир «простых» людей. Возможно, ненавидел и её, живущую там. Его голос звенел от подавляемой злости. Ангел поглядывал косо, но даже ему хватило ума промолчать. Элина неопределённо кивнула. В ней росла какая-то отстранённость.
– Сегодня у нас многолюдно. Домцы устроили форум. Мастер обещал тоже поучаствовать, но хоть бы к концу успел. Вечно он…
Только теперь обратила внимание, куда их вывел коридор. Широкая площадь, жёлтые фонари, толпа людей. Казалось, вышли на противоположную сторону Гостиного Двора, вернулись туда откуда начали, но это было не то место. Совершенно не то.
Низенькие каменные дома ютились совсем близко друг к другу, наслаивались как мазки краски на холсте. Под ногами хрустел снег, а кустистые ёлки светились в инее. На площади прямо напротив них, горел костёр. Люди водили хороводы, пели песни. Поголовно носили тяжёлые меховые накидки, хотя с Элины пот катился градом, а на поясах держали непонятные деревянные фигурки в виде солнца. С тележек разбирали что-то горячее, дымящееся в деревянных стаканчиках. Один мужчина и вовсе забрался на плечи стоявшей в центре статуи и декларировал: «Следующая группа из Омойвки! Оцените по достоинству их Вахру, революционная идея! Я помогал!». Где-то далеко видна была сцена. Похоже, как раз там и представляли свои идеи и изобретения.
Это ведь настоящий город. Город, распростёршийся на километры. Город, поместившийся внутри здания. А это не горы ли там видны? Магия, да… Как давно это здесь скрывалось? Всегда? И сколько же ещё такого неизведанного, ей не доступного?
Ангел повёл их дальше сквозь галдящую толпу. Удивительно, но, завидев его, даже преклонных лет дядечки спешно расступались и склоняли головы, горячие споры смолкали, и они легко проплывали мимо.
– Я пойду встречу его, предупрежу. Вы ждите, – только этого и желая, он пулей вылетел наружу.