− Я им о том же говорил, но, к сожалению, других кандидатов не нашлось, − ни сколько не обиделся, наоборот согласился. − Все заняты, скоро ведь Осенины.

− А Вам закрывать отчётность как всегда не нужно?

− Не для таких дел мне дано бессмертие.

Артемий Трофимович привстал из за стола и стал копаться в ящиках. На пол полетели ручки и скомканные листы. Среди устроенного бардака затесалось нечто блестящее. Лорнет, кажется. Пара линз почему-то имела сиреневый оттенок, а рукоять в мужских руках сделалась совсем крошечной, даже хрупкой.

− Догадываюсь, про Зрячец Вы и не вспомнили?

− Никто их с собой постоянно не носит.

Приложив лорнет, Артемий Трофимович перевёл взгляд на Элину и осмотрел с головы до ног. Она уже не знала, куда деться. И руки стали лишними, и ноги – точно выставила себя посмешищем. Увиденное, очевидно, ему не понравилось. Он задумчиво хмыкнул, склонил голову на бок и, молча, передал лорнет Севиру. Тот поколебался секундно, но всё же последовал примеру.

− О? – и мгновенно откликнулся, − Так вот в чём дело.

Так и подмывало спросить, что же там такого интересного они увидели. Любопытство не порок, хотя, как все знают, можно нечаянно остаться и без носа.

− Что там?

− У Вас крайне слабый энергетический отблеск, почти прозрачный. Поэтому Аркуда обманулся и сказал о въержене.

− Это плохо? Что вообще значит?

Севир непривычно замялся, а Артемий Трофимович и вовсе не стал вмешиваться. Так вопрос повис в воздухе, оставшись намеренно проигнорированным.

− Что насчёт распределения? Много времени ведь не займёт?

− Думаю, можно, − на этот раз Артемий Трофимович подошёл к стеллажу. Потрогал за корешки какие-то определённые книги, и только тогда снизу выдвинулась особая полка. − Так-так, сейчас найдём.

Там стояло много странных вещей. Первое, что бросилось в глаза, птичьи черепа на верёвочке. Даже не хотелось думать, для чего они могли понадобиться. Ещё хрустальный куб, скальпель, ступа, сушёные травы в склянках, свечи, какие-то древние графины, бальзамированные органы. В самом центре висело зеркало, а внизу, как подношение, на круглом подносе разбросаны рябиновые бусы, шишки и мох.

Для Элины же достали каменную чашу, тяжёлую даже на вид. Артемий Трофимович поставил её на свой стол, смахнув остатки документов на пол. Вернулся к шкафу, взял теперь пару свечей, сушённые полынь и шалфей, ещё кувшин. Севир наблюдал со стороны, никак не вмешиваясь, но и не помогая. В чашу налили воды, прикурили травы, так что дым, и что хуже, запах наполнил всю комнату. Едкий и горький, пробирающий до самых лёгких. Элина закашлялась.

− Итак, садитесь сюда, − поставил перед ней второй стул. – Свет, пожалуйста.

Со стороны Севира послышался смешок, а после тот щёлкнул пальцами, и в комнате в один миг стало темно. Ещё щелчок, и вспыхнули свечи.

− Положите руки на стол, ладонями вверх. По сторонам не смотрите, на меня тоже. Смотрите только на воду и своё отражение в ней.