Мы же с Аароном вернулись в палату. Зелье, снимающее боль, уже почти не действовало, девушки метались, пытаясь разорвать магические путы, скрутившие их тела в неестественные позы, и я кинулся к Милане, чтобы хоть как-то облегчить её страдания. Я гладил её по лицу, стремясь навеки стереть боль, отпечатавшуюся в каждой её чёрточке, грел ледяные ладони.

- Вы любите её, — это был не вопрос, а скорее утверждение. – В первую нашу встречу я отчётливо почувствовал запах сильного самца, но этот заносчивый блондин, не дающий ей прохода, сбил меня с толку. Это был ваш аромат, магистр.

Отпираться было глупо, и я просто кивнул.

- Надеюсь, ты не из тех, кто бежит жаловаться папеньке при первом же проколе преподавателя? – мой пытливый взгляд должен был смутить юнца, но он даже не отвёл глаз.

- Конечно, же нет! Мои наблюдения навеки остаются со мной, магистр, - парень немного помолчал, снова обратив внимание на мечущуюся по кровати ведьмочку. – Я накажу тех, кто сотворил такое с девушками!

- Оставь геройство, Милана уже наказала их: все шестеро временно относятся к флоре и фауне, и помещены в соответствующие внешности загоны и теплицы!

- Жестокое наказание! Не хотел бы я оказаться на их месте, - ответил Аарон, пытаясь успокоить рыженькую.

По всему видно, что девушкам стремительно становится всё хуже и хуже. Когда они начали громко кричать от боли, в дверном проёме показалась полненькая целительница с двумя дымящимися пузырьками в руках, а следом за ней ввалился и тролль.

- Быстрее, мальчики, нужно выпоить обоим всё до капельки! – крикнула мадам Грессильда, всунув в огромную лапищу маленькую склянку.

Я приподнял Милану, а она быстро влила ей в рот спасительное зелье.

Парни проделали всё тоже самое с её подругой.

Зелье подействовало весьма неожиданно: быстро, но не совсем так, как мы ожидали.