– Хочу не столько сообщить, сколько предупредить. Мне сказали, что русский, которого доставили вчера вечером… Словом, держись подальше от него… Я только что установил, он отравлен радиоактивным изотопом. Ты понимаешь, что это значит?
– Не понимаю. Скажи сам, что же это значит. И как я должен держаться подальше? Он ведь мой пациент…
– А значит это, что ему конец. Совершенно точно. А вот что будет с теми, кто с ним общался, пока вопрос. Я навожу справки.
– Ты шутишь, приятель?
– Какие могут быть шутки?! Хочешь, я пришлю тебе результаты экспертизы? Такого в моей практике ещё не было! Дело пахнет дурно, коллега! Я уже сообщил о своих выводах в Скотланд-Ярд. Не удивлюсь, если скоро увижу свое имя на первых полосах газет, – ответил химик.
Вопрос. Не говорил ли вам, мистер Тимати, тот врач-химик, кому он еще успел сообщить о своем открытии? Например, газетчикам…
Ответ.Вроде не говорил.
– Тогда, мистер Тимати, следствие будет вынуждено подозревать вас в распространении конфиденциальной информации. Вы должны будете дать подписку о невыезде. Распишитесь вот здесь…
«Вчера вечером объект наблюдения № 3 был помещён в лондонский госпиталь Святого Николая. По предварительным данным, объект отравлен радиоактивным веществом неизвестного происхождения. Источник заражения пока не установлен. Жду указаний. Агент 094».
– Объект номер три это у нас кто? – спросил генерал по селектору одного из подчиненных.
Тот назвал фамилию.
– Ах, да! Конечно! Как же я запамятовал? Значит, отщепенец Люсинов… Ну и артисты эти британцы! Наверняка затеяли новую провокацию. Говорил же, что надо было вовремя ликвидировать подонка. А заодно его покровителя Эленского. Так нет же, нельзя… Мы в то время, оказывается, продолжали играть в демократию. Доигрались. Теперь доказывай, что ты не верблюд! Голову на отсечение даю, британские коллеги всех собак на нас навешают. Такое закрутится – мама не горюй! Нет, надо же такое придумать – отравление радиоактивным веществом! Кстати, что за хренотень? Подожди, подожди, мне из-за «Стенки» звонят. Прознали уже, черти… Подожди…
– Слушаю, Илья Ильич. О здоровье не спрашиваю. Догадываюсь, по какому поводу звоните. Кто сообщил? Ах, господин Черкасов… Ну да, горе-контролер за торговлей вооружениями… Что значит «мы его не любим»? Его ФСБ не любит, а нам он ничего плохого не сделал. Пока не сделал. Что-что? Это вы точно сказали. Понял. Так вот, по делу. Увы, подробностей практически никаких, но ждем с минуты на минуту. Обязательно позвоню… Конечно, я понимаю. До свидания, Илья Ильич.
Кушаков вновь переключился на сотрудника:
– Ты еще на связи? Записывай. Срочно запроси подробности, вплоть до мельчайших. И справку по той самой отраве мне на стол. Работать не умеете…
– Господин, премьер? Говорит начальник Департамента по безопасности Ганс Боккер. Спешу доложить: попались эти русские! Да, да! Только что поступило сообщение из Лондона: русский перебежчик попал в больницу, у него сильная интоксикация радиоактивным полонием. Предположительно русская утечка. Теперь-то русским вряд ли кто доверит утилизацию отходов ядерного топлива от Ирана… Как почему? Так налицо же утечка! Причем явно дело рук самих русских. Где можно разжиться этим самым полонием? Только в России. Лишь там могут появиться неучтенные радиоактивные отходы урана. Теперь, господин премьер, у вас все шансы добиться переключения на себя права по утилизации.
– Нельзя ли поподробнее? Откуда конкретно утечка? И вообще, откуда вы об этом пронюхали? – спросил человек, которого называли премьером.
– Один из репортеров слил, господин Филипп. А ему сообщил какой-то химик из лондонского госпиталя. Так что в смысле достоверности не сомневайтесь. Что касается отравы, зачитываю прямо из энциклопедии. Сами понимаете, я в этой химии не силен. Я больше по общей безопасности. Итак: поло́ний – химический элемент с атомным номером 84 в периодической системе Менделеева, обозначается символом Po (лат.