— Я все думаю, была ли наша ведьма под шкурами голой? — неожиданно сказал Айвен.
— Я так не думаю. Ведь если бы это было так, то я бы заметил её одежду.
— Она могла спрятать её под шкуры, чтобы не надевать холодной! — немедленно переключился Нарви.
Хродвальд посмотрел на Нарви и остальных неодобрительно. Словно старики, которым только и осталось что обсуждать, а не делать. Он приложил палец к губам, призывая к тишине. Выглядеть молодой ярл старался уверенно, но в душе словно бесновались ветры, вызванные волшебной свирелью Брагги. Атли достал… Что это? Барабан?! Явно сделанный здесь, на севере, но по образу тех, что отбивали ритм мертвецам на черной галере.
Хродвальд почувствовал себя плохо, очень плохо. Почти так же плохо, как в тот раз когда он упал без чувств после боя на Черной Галере. В глазах потемнело, но Хродвальд сжал зубы, и тяжело задышал, стараясь прийти в себя. И одновременно сохранять на лице спокойное выражение.
Мельком взглянув на братьев, Хродвальд увидел неверие и беспокойство на лице Торвальда. Лицо Вальдгарда, как и подобает ярлу, было не проницаемо. Но Хродвальд знал куда смотреть — руки Вальдгарда судорожно искали на поясе меч. Верный признак волнения.
К счастью, Атли призвал на помощь скальда, славящегося своей игрой на флейте, и другого, с лирой.
А потом по Браггихольм заполнил глухой ритм барабана. Он был очень похож на тот, что отбивали для мертвых гребцов на Черной Галере. Но только похож. Он звучал лучше. Словно дождавшись, пока в чертоге утихнет удивленный гул людей, которые еще не разу не видели барабана, к ритму присоединилась флейта.
Атли начал рассказ. Это трудно было назвать пением.
— Хродвальда крутобокий олень, землей кораблей идя…
Начал Атли. Слишком просто! “Крутобокий олень” это старый кенинг для корабля. И редко его говорят для драккара. Хотя, трудно не согласиться, что первый драккар Хродвальда был больше похож на кнорр. Да и “земля кораблей” тоже слишком старый, слишком простой кеннинг, даже не надо думать чтобы понять его! Хродвальд сжал кулаки, и опустил глаза вниз.
— Он рассказывает наш путь — тихо сказал Веслолицый — И делает это хорошо.
Хродвальд прислушался. И действительно, в вязь стихов Атли вставлял приметные места, рассказывал про заметные скалы, проговаривал дни пути и места пригодные для стоянок.
Слова шумели и накатывались как морской прибой, и рассыпались пеной и брызгами. А потом сплетались причудливой вязью кеннингов. Повествование было ровным и спокойным, и словно живой картиной вставала перед мысленным взором Хродвальда. Холодные и опасные воды Льдистого Моря сменяются теплым течением Струи Тора. Ветер сменился на южный, и приходится сесть на весла. Люди гребут день за днем, и это тяжелый труд. И вот на исходе еда и вода, и команда драккара начинает беспокоиться, и хочет вернуться. И тут появляется Хродвальд, и говорит что не прочь повернуть назад, но сначала спросит совета у скальда. Скальд говорит что это смелый поход, и он даже споет о нем песню, но она будет слишком коротка. “Подождем еще один день” якобы говорит Хродвальд. Так повторяется несколько раз, и каждый раз Хродвальд якобы поддается на неявные уговоры скальда, говоря “И еще один день”.
Хродвальд сидит с непроницаемым лицом. Атли не называет себя по имени. И нельзя сказать, что Хродвальд не говорил про “еще хоть один день”. Но ярлу все помнилось несколько иначе.
Тут Атли добирается в своем рассказе до бухты у южного берега, и сухо но емко описывает её. Скалы, проливы, глубины. Хродвальд снова повторяет про “еще один день”. Команда доедает последнюю снедь, ночует, и следующим днем идет дальше на юг. И на следующий день они видят южный берег. Атли снова вплетает в стихи все то, что они видели на берегу, и тут Хродвальд не смог бы сказать что он помнит по другому. Излучины реки, рыбачьи затоны, рощи деревьев и изгибы берега — даже если бы Хродвальд не был там сам, то послушав эту сагу, он бы смог добраться до устья большой реки.
Наконец Хродвальд и его люди высаживаются. И находят стадир без стен. Хродвальд не заметил когда, но ритм музыки изменился, стал тревожнее, резче.
Атли подробно описывает дома, и скудно грабеж. И совсем не говорит о добыче, говоря лишь что она была хороша.
Пора возвращаться, но Хродвальд, якобы говорит “возьмем еще один”, видимо имея в виду другой южный стадир.
Они берут и этот. “И еще один” говорит Хродвальд. В этом стадире они встречают драуга. Атли честно признает, что южный живой мертвец не так уж и страшен, но описывая схватку, упоминает его силу, и порванную кольчугу одного из воинов. Из рассказа кажется, будто первого драуга убил скальд, хотя прямо так и не сказано. Хродвальд хмыкает. Спокойный рассказ Атли течет дальше, он упоминает что южане богаты, что если их “хорошо спросить, помогая в разговоре ножом” они раскрывают клады. И что южане достаточно глупы, ведь думают что могут купить у людей севера свободу и милосердие для себя или детей. Трудно купить то, что нужно для себя. И тут ритм резко меняется, флейта отступает, затихает, но возвращается тревожными нотами. У берега людей Хродвальда ждет армия мертвецов. Эта часть саги Хродвальду понравилась. Но она могла быть и подлиннее.