Итоги проведенной работы были обсуждены на последнем заседании Государственной комиссии. Характерно, что дозиметрические обследования в следе радиоактивного облака показали хорошее совпадение с прогнозом. На местности произошел высев, в основном, наведенной радиоактивности, созданной короткоживущими изотопами почти всех элементов таблицы Менделеева. Осколки деления тяжелых ядер составляли величину меньше одного процента. Мощность дозы излучения в следе в первые часы после взрыва не превышала сотни миллирентген в час. Через неделю она уже составляла десятки микрорентген в час, то есть дозы в пределах ПДД.
В завершение всего, по случаю удачного первого взрывного эксперимента на трассе Печоро-Колвинского канала, во всех подразделениях экспедиции в силу уже установившейся традиции, стихийно, без каких-либо указаний со стороны преседате-ля Госкомиссии были организованы банкеты. Предусмотрительный начальник ОРСа ЛЗК завез в наш поселок достаточное количество экзотических горячительных напитков и деликатесных закусок.
Не хочешь, так глядя на все это — соблазнишься. Короче, на исходе дня каждый жилой домик или балок гудел громкими разговорами, музыкой и песнями. Гудение продолжалось до поздней ночи. Обильные ужины по месту проживания затем продолжались обменами гостей из других жилых помещений. Обсуждение результатов работ было основной темой застольных разговоров, в перерывах пели и хором, и соло.
На следующий день — сборы в дорогу, подготовка огромного количества техники для длительного путешествия обратно в Соликамск. Тут же заказан шифрорадиограммой железнодорожный эшелон. Погода установилась и впрямь весенняя. При ярком весеннем солнышке побежала с крыш капель. На дорогах снег к концу дня становился рыхлым. Это нас волновало больше всего. Для тяжелой техники рыхлый зимник — самая большая опасность. А впереди еще четыре ледовых переправы. Нужно спешить. Весна подгоняла.
Не меньшее опасение вызывало у нас состояние ходовой части наших балков — выдержит ли она обратную дорогу. Опасения оказались не напрасными. Если вся техника выдержала тяжелейшие испытания длительным пробегом благополучно, на сей раз без каких-либо эксцессов дошла на место назначения, то балки нам доставили изрядные хлопоты — буквально перед самым Ныробом поломалась ходовая часть сразу у двух их них. Двигаться дальше было невозможно. Порешили так: всему составу автоколонны, могущему двигаться, продолжать движение, а для вышедшей из строя техники попытаться раздобыть техническую помощь в организации «Ныроблес МВД». Ведь возят же они спиленный лес — значит, у них должна быть и ремонтная техника. Надо сказать, вопрос этот был весьма оперативно решен, а обещанная плата за услуги натурой (спиртом) возымела магическое действие. Расконвоированные заключенные, работавшие на ремонтной базе, быстро нашли все необходимое: сами пригнали технику на место аварии, сами привезли неходовые наши балки на базу, и в течение ночи, пока наши водители УРАЛов и сопровождающие отдыхали, балки были поставлены, что называется, на ноги. И на прощание, на другой день, трудно было разобраться, кто кого больше благодарил: то-ли мы их за оперативный и качественный ремонт, то — ли они нас за натуральную оплату. Короче, остальной путь прошел благополучно, если не считать задержки перед селом Чердынь. А задержка была вызвана той самой очень крутой и очень длинной горой, на подъем которой мощный автомобиль УРАЛ-375 не смог вытянуть буксируемый балок. Пришлось штурм горы осуществлять в две тяги. При этом для подъема на гору одного балка уходило около получаса времени. Затратив на эти операции около трех часов, автоколонна смогла двигаться дальше и благополучно, уже на закате дня, прибыть в г. Соликамск.
Так закончилась первая для нас и очень сложная экспедиция, в которой все участники испытали на своем горбу все прелести такого рода работ. И что интересно: все пережитое в этой экспедиции, все невзгоды и трудности не только не отбили охоту продолжать подобные работы, наоборот, возбудили во всех без исключения большой интерес, азарт и желание немедля включиться в дела еще более сложные и трудные.
Далее, погрузка техники на платформы, отправка эшелона и всем составом пассажирским поездом путешествие до Москвы казалось делом пустяшным, обыденным, приятным.
Весьма любопытно: в нашей стране с планово-распределительной экономикой ни разу никто и никогда (по крайней мере мне, как руководителю всех работ по мирному использованию ядерных взрывов, не известно) не подсчитал и официально не объявил: во что обходятся стране наши работы и какой эффект они дают?
Правда, в ТЭО эффективность нашей технологии каждый раз закладывалась, но как она реализовывалась на практике? Мне ни от кого, ни разу не пришлось услышать. Мой настойчивый интерес всюду натыкался или на незнание этих сведений в официальных инстанциях, или на нежелание разглашать государственную тайну. Хотя, что в этих сведениях сверхсекретного?
По некоторым работам мы сами, как могли, проводили такие оценки, лишь для самоудовлетворения. В расчет закладывали затраты, складывающиеся из стоимости спецзаряда, стоимости проекта, амортизационных процентов используемой техники, стоимости расходных материалов, зарплат и командировочных, транспортных и прочих расходов, и сравнивали с затратами на те же работы с использованием традиционных технологий, — эффект получали выше в два раза и более. Этот эффект, надо полагать, возрастет, если учесть фактор времени: скажем, работу выполнить в полгода или в два года. Должна же быть разница! Но никто это ни разу не подсчитал. По крайней мере, нам это неизвестно. А попытки наши сравнить затраты на эксперимент на трассе канала с затратами на те же работы Минводхозом натолкнулись на засекреченность сведений в этом ведомстве, хотя всем известны миллиардные затраты на каналы, принесшие только вред и природе, и сельскому хозяйству. Может быть, и наша работа принесет, в конечном итоге, только вред. Поживем — увидим.
Как уже отмечено выше, при подведении итогов первого эксперимента профиля канала проектных размеров не получилось по причине заниженной, против расчетной, мощности взрыва использовавшихся зарядов.
Поэтому повторный эксперимент со взрывом трех зарядов было решено провести здесь же, в наносных грунтах, на трассе в продолжении траншеи, образованной первым взрывом. Заряды для этого эксперимента должны быть доработаны на нужную мощность взрыва.
Повторный эксперимент решением министра от 26 апреля 1974 года был назначен на I квартал 1976 года. В августе 1975 года предстояла рекогносцировочная поездка на место проведения этого эксперимента. На сей раз путешествие рекогносцировочной группы, а она была значительно малочисленнее, состоялось на самолете АН-2 от Соликамска до Головного, и далее до нашего жилого городка близ хутора Васюково на вездеходе ГТС. В разгар лета тайга выглядит куда привлекательнее, чем весной. А болота, казавшиеся во время весеннего паводка совершенно непроходимыми ни для какой техники, были вполне преодолимы для вездехода. Короче, 25-километровый путь нами был преодолен без каких-либо осложнений. Но для тяжелой колесной техники местами дорога была, пожалуй, совершенно непроходимой. По-видимому, такую же картину можно было наблюдать и на австрийском тракте от Ныроба до Головного.
Поселок близ хутора Васюково, в котором мы проживали с первой экспедицией зимой 1971 года, заботливыми стараниями хозяйственников Соликамского ЛЗК поддерживался в хорошем состоянии. Появились новые строения: дополнительное складское сооружение, где в данный момент хранились кабели, трубы и другие строительные материалы, и утепленный гараж, которого нам так не хватало в первой экспедиции.
Первое, что нам не терпелось увидеть — это результаты нашего первого эксперимента. Поэтому, после беглого осмотра жилых и технологических помещений в поселке, всей бригадой поехали на осмотр рукотворного озера.
Нашему взору представилось красивейшее зрелище. В чаше огромных размеров блестела прозрачная вода, из травяных зарослей, буйно растущих по берегу, выпархивали утки, которых здесь оказалось очень много. С восточной стороны озера стояла стеной тайга, отражение в водной глади которой представляло чарующую картину. Островка, который мы видели в первый день после взрыва, не было. Водная гладь простиралась вдоль трассы на глаз километра на полтора, в ширину — метров 400–500. Глубину водоема без плавсредств с берега установить было невозможно. Водоем опоясывал земляной вал, возвышавшийся над акваторией на два-три метра, местами на нем кучками группировались молоденькие березки и сосенки. О том, что здесь когда-то бушевал ядерный взрыв, ничто не напоминало. Мирная таежная идиллия.
А южнее водоема — огромных размеров поляна. Это предусмотрительный директор Соликамского ЛЗК И. Г. Шевелев вырубил тайгу на площадке следующего эксперимента — зачем пропадать прекрасному лесу, когда его можно пустить в дело.
Трасса канала на этом участке проходит по сухой, возвышенной над болотом на 2 метра местности.
Болото километровой ширины, тянувшееся вдоль трассы канала, в отличие от того, что мы наблюдали в первой нашей рекогносцировочной поездке, было безводным и обозначалось лишь редко разбросанным сухостоем березок и сосенок, да сплошными зарослями клюквы. Что способствовало его высыханию: то-ли сухое лето, то-ли аккумулятор воды — искусственное озеро, — установить было невозможно. Но все говорило о том, что для прохода тяжелой колесной техники в зимнее время сооружать бревенчатую гать, по-видимому, нет необходимости. Даже в летнее время буровая техника к месту работ была доставлена без особых осложнений.