Завязать след

Стены надвигаются.

Это уже слишком.

Я подношу руки к лицу и делаю медленные, глубокие вдохи.

Вот-вот раздастся рыдание, но я заставляю себя сдержаться.

— Ты просишь меня отказаться от единственного, что у меня осталось от нее, — говорю я. — И я не могу. Я не буду.

Ривер рычит и хлопает рукой по стойке. — Черт возьми, Скайлар, ты должна выслушать! Речь идет не о приготовлении печенья и продаже кофе. Речь идет о твоей безопасности!

— Ты думаешь, все дело в управлении кафе? — Я ахаю. — Это наше с Эйприл заведение! Это последнее, что у меня осталось от нее!

— И я не хочу, чтобы это было последнее, что у нас осталось от тебя! — Кричит Ривер.

— Он прав, — говорит Лэндон низким голосом. — Это серьезно, Скайлар. Мне жаль, что все так получилось, но ты должна залечь на дно.

Они забирают ее у меня, — в отчаянии думаю я.

— Она моя семья, — огрызаюсь я. — Ты нет.

В комнате становится тихо, и их запахи превращаются во что-то запутанное и темное.

Я горько смеюсь, чтобы сдержать слезы, которые угрожают пролиться, когда я разрываюсь на части. — В этом мире у меня есть два человека, которыми я дорожу: Эйприл и ее мать. Все остальные ушли. Ты это понимаешь?

Я не хочу сейчас заводить этот разговор. Это то, о чем я стараюсь не думать слишком много, и одиночество колет мне в грудь, когда я открываюсь им.

— Мой собственный отец бросил меня, когда я была подростком, а моя мама сейчас в совершенно другом состоянии. Они не хотят иметь со мной ничего общего, — продолжаю я, расхаживая взад-вперед. — Последний Альфа, с которым я по глупости встречалась, едва терпел меня и очень ясно дал понять, что я всего лишь соучастница его эго, — признаюсь я, и мои щеки заливаются краской стыда. — Эйприл — единственная постоянная во всем этом. Она моя сестра, без кровного родства.

Я больше ничего не могу с этим поделать. Я начинаю рыдать, закрыв лицо руками. Я плачу. Лэндон чертыхается и притягивает меня в свои объятия, и на этот раз я не отталкиваю. Я прячу лицо у него на груди, выпуская все сдерживаемые эмоции за последний месяц.

— У тебя есть мы, — шепчет он, обдавая меня своим землистым ароматом. — Я знаю, милая. Я знаю, это тяжело.

— Не проси меня делать это, — плачу я ему в грудь. — Пожалуйста, не проси меня терять надежду.

— Это не так, — говорит он, прижимаясь губами к моей макушке. — Я обещаю, это не так.

Когда я отступаю назад, вытирая слезы, выражение его лица не меняется. — Однако тебе важно помнить, — говорит он, — что ты можешь сделать для нее не так уж много. Ты и так сделала более чем достаточно, Скайлар. Больше, чем я видел у большинства людей.