— Летать с тобой, искать всякие штуки, иногда возвращаться на станцию, чтобы пожрать пирожных.
— Разве не этим мы были заняты всю твою жизнь?
— Мне очень повезло, я живу так, как мне нравится.
— Ты настолько всем довольна?
— Абсолютно. Разве что ещё пару пирожных…
— Мой желудок!
— Одно! Маленькое!
— Ладно, уговорила, пошли.
До пирожных мы не дошли — завибрировал коммуникатор, который дала мне бывшая. Пришло сообщение: «Подойди в госпиталь».
— Я решила, что ты должен услышать это от меня, — сказала Катенька. — Наша дочь умерла.
Я молчал, глядя на неё невидящими глазами. Ведь это же может быть галлюцинацией? Может, да?
— Она слишком поздно оказалась в реанимации, врач боролся за её жизнь, но…
— ИИ-врач?
— Да, но какая…
— Я могу с ней попрощаться?
Женщина сделала шаг в сторону, передо мной открылась дверь бокса.
Катя лежит на белом столе, закрытая простынёй до шеи, мёртвые глаза смотрят в потолок. Я подошёл и опустил ей веки, пусть отдохнёт.
— Грустно-то как, — сказала Катя-маленькая. — Но я не буду плакать. Зачем? Ведь мы тоже совсем скоро умрём. Пусть грустят живые. Интересно, если загробная жизнь всё-таки есть, меня там будет две или одна? Если две, то я буду с собой дружить, как со старшей сестрой? Было бы прикольно. Но я думаю, что никакой загробной жизни нет. Хотя жаль, конечно.
— Послушай, — обратилась ко мне Катенька, когда я вышел.
Не знаю, сколько я там простоял, реальность размывается. Наверное, смерть дочери ускорила процесс.