— А то вы сами не догадываетесь, — это всё, что смог ответить.
— Догадываться это одно, а знать совсем другое, — указал ему я, — Дубин что ли постарался?
— А кто ж ещё…
— Деньги хотел отобрать?
— Не, тут дело серьёзнее, — перешёл Ваня на деловой тон, — у него на вас огромный зуб вырос… клык даже.
— Это я, допустим, и так знаю, — отвечал я, — а ты-то тут при чём?
— А он захотел, чтоб я ему подыграл на завтрашнем уроке, когда он вас изводить начнёт, а я отказался…
— А почему ты отказался?
— Да вы вроде человек хороший, — посмотрел он на меня изучающим взглядом, — зачем, думаю, хорошему человеку гадости делать.
— Спасибо конечно за хорошего… а что за гадость — детали давай.
И Красногоров выдал мне все детали, которые успел узнать от двоечника и оболтуса Дубина.
Фил Эспозито и Валерий Харламов
У меня и телевизор в квартире имелся, как же без него — УЛПТ вариант Чайка-4 выпуска орденоносного Горьковского телевизионного завода. На длинных прикрученных снизу ножках. Показывал аж целых две программы, первую… центральная она ещё называлась, где и вторую, тут были «Спокойной ночи, малыши» и врезки местного Новокалининского телевидения.
Хоккейную трансляцию, естественно, надо было ждать на первом канале, на втором иногда показывали только хоккей местного многострадального «Калининца», обитающего во второй лиге союзного чемпионата. Соорудил себе бутерброд с российским сыром, вскипятил чайник, налил чая и приготовился ждать товарища Николая Озерова с сакраментальной фразой «Такой хоккей нам не нужен»…
Кстати, раз уж начал про Озерова — многие наверно слышали историю, как он выматерился в прямом эфире и его после этого отлучили от телевидения на год или два. Причём назывались даже и конкретные матчи, когда это произошло (от хоккея ЦСКА-Динамо в 69-м году до футбола СССР-Бельгия на чемпионате мира 70 года). А фразу, которая у него вырвалась впопыхах, все передавали одинаково — «гол…х-й… штанга». Так вот, заявляю совершенно ответственно — не было этого никогда, ни на хоккее, ни на футболе, ни в 69, ни в 70 годах. А в эфире его действительно не было некоторое время, так это, потому что лечился он полгода почти.
Я включил свой телевизор, выложил на стол в комнате недопроверенные контрольные десятого-В (восемь рублей за проверку получаешь, Антоша? Люби, значит, и саночки возить), и прослушал познавательную лекцию человека в белом халата под названием «Алкоголизм. Беседы врача». И тут раздался звонок в дверь.
— Привет, Антон, — сказал мне мужик в майке-акоголичке и отвислых трениках, я уже выучил, что это сосед дядя Петя из 25 квартиры. — У меня тилявизор накрылся, можно я у тебя хоккей посмотрю?
— Да ради бога, заходи, — сказал я ему.
— Ты не думай, — ответил он, проходя в комнату, — я с понятием, я вона чего прихватил.
И он вытащил из-за пазухи бутылку водки под народным названием «Коленвал»… буквы в этом Коленвале были на разной высоте, очень похоже на эту деталь машин и механизмов, преобразующую усилия от шатунов в крутящий момент.