– Когда я встретил твоего отца, Сид… – сказал он серьезным тоном, – я наконец-то все понял. Но ты ошибалась насчет меня. Ты знаешь, каково это – жить с засранцем-хоккеистом, который постоянно бросает тебя, и провести жизнь с таким же самовлюбленным придурком было бы чертовски ужасно. – Переступив через порог, он обхватил мою шею и провел большим пальцем вверх по подбородку, нежно наклоняя мою голову назад, пока наши взгляды не встретились. – Ты должна знать, что я не такой. Я понимаю, как тебя это тревожит, но я не он.
Тепло нарастало в груди, распространяясь по всему телу, пока оно не начало гудеть от его слов. Джекс воспринял мое молчание как разрешение продолжить.
– Теперь я понимаю. Ты вбила себе в голову, что не важна для меня. Ты боишься, что я брошу тебя, как это сделал он. Но я совсем не думаю об этом, более того – я чертовски хорошо знаю, что этого никогда не произойдет. Моя карьера никогда не будет важнее тебя. Хоккей – это часть меня, но игра за «Бостон» – нет. Нет ничего сложного, чтобы ты была на первом месте, и я полностью согласен. Я полностью согласен с этим, Сид.
Он судорожно вздохнул, не отводя от меня взгляда.
– Мне потребовалось некоторое время, чтобы понять это, но есть кое-что, что тебе нужно услышать. – Он наклонил голову ближе. – Ты того стоишь. – У меня перехватило дыхание, но он не остановился. – Я был в кромешной тьме, когда встретил тебя. Я постоянно тонул под тяжестью попыток соответствовать тому, чего достиг бы Маркус. Ты убедила меня, что я делаю достаточно. Ты сняла с меня этот груз. Ты видела меня таким, каким никто другой меня не видел. Ты никогда не будешь для меня на втором месте.
Я втянула воздух, издав пронзительный звук, наполовину всхлип, наполовину визг, и его большой палец снова погладил мою щеку, а улыбка тронула губы.
– Я переезжаю в Оттаву.
– Что? – Головокружение сменилось ощущением горького кома в желудке. Я не хотела, чтобы он отказался от своей мечты ради меня. Я не могла этого допустить. – Но мой отец сказал, что возьмет тебя обратно в команду.
– Я отказал ему.
– Ты бы не посмел…
– Я так и сделал. – Джекс ухмыльнулся, и на его щеке появилась такая любимая ямочка. – Я начинаю играть в составе «Оттава Сенаторз» на следующей неделе.
Я пошатнулась от его слов. В последний раз, когда я его видела, Джекс ударил моего отца, и если я что-нибудь знаю о профессиональном спорте, то, ударив своего тренера, вы вряд ли сможете заключить с кем-нибудь контракт.
– Как?! – выдохнула я, беспокоясь о его ответе, но улыбка не сходила с его губ, и я немного успокоилась.
– Не говори мне, будто забыла, что я Джексон Райдер. Лучший игрок в нашем дивизионе. И не говори, будто сомневалась, что я попаду в состав новой команды.
Я закатила глаза и выдохнула, одинаково раздраженная и взволнованная тем, что снова могу слышать его дразнящий тон.
– Серьезно, Джекс. Тебя должны были исключить.
Его светло-серые глаза встретились с моими, а ухмылка стала игривой.
– Оказывается, у менеджера «Сенаторз» есть дочь нашего возраста. Он услышал мое интервью и посчитал, что твой отец получил по заслугам.
Его слова крутились в голове, медленно вставая на свои места.
– Ты сделал это ради меня?