– Ну же! – торопила я Ольгу, которая всё ни как не могла удержать ноутбук на коленях.
– Не нуди, – попросила она, воткнула в ноутбук флешку, отчего он свалился на пол.
– Господи! – простонала я.
– Слушай, ты можешь быть чуточку сдержаннее? – спросила она.
– Могу! – заверила я её.
Ольга снова положила ноутбук на колени и припомнила:
– Сама настояла здесь посмотреть. Могли бы поехать к тебе в офис, а не корячиться в машине.
Наконец экран засветился. На нём появилось изображение уже знакомого нам зала. Ольга стала водить по мышке пальцем, то ускоряя запись, то и вовсе, останавливая её. Наконец, найдя нужный кадр, она сказала:
– Есть!
Я наклонилась, чтобы лучше было видно.
Камера стояла над стойкой бармена и была направлена как раз на нужный нам угол. Я увидела сидевшего к нам лицом Никодима. Напротив него, и спиной к камере, женщина.
– Прокрути дальше, – попросила я. – До того момента, где она выходить будет.
Ольга тронула мышкой. Люди на экране забегали, стали энергичнее дёргать руками. В окне за спиной Никодима, замелькали с невероятной быстротой машины. Наконец вскочила со своего места и объект нашего внимания.
– Стоп! – крикнула я.
Ольга остановила кадр, вернула назад и быстро увеличила лицо собеседницы Никодима, которая направлялась к выходу.
– Это не она! – хором озвучили мы свои выводы.
Более того, в женщине, которую бармен знал как Севастьянову, я угадала ту, что видела в морге.
– Ты что-нибудь понимаешь? – спросила я, когда запись закончилась.
– Кто-то выдаёт себя за Севастьянову, – сказала она очевидное.
– А что если у нас с тобой была как раз артистка, а здесь она? – предположила я.