– Ну что, я заработал право на автостоп?
Иван едва взглянул на зачетку, которой махал перед его носом сын. У ног Ини стоял рюкзак, в который он продолжал с остервенением утрамбовывать вещи.
Заданный вопрос был риторическим. Потому что гораздо громче слов говорили действия. А еще – сам вид Вани. Если раньше его угрозы уехать автостопом имели целью подразнить отца и в них не было ничего серьезного, то теперь… теперь все изменилось. Ваня говорил и действовал как человек, принявший решение. А вставать на пути у человека, принявшего твердое решение, неправильно. А может быть, даже опасно.
– Настоящий автостопщик не зарабатывает право на автостоп. Он просто берет – и уезжает.
Иня замер, скорчившись над рюкзаком в три погибели. Искоса посмотрела на Ивана снизу вверх.
– Откуда ты знаешь?
– Папа знает, папа пожил.
Ванька угукнул и наконец застегнул туго набитый рюкзак. А когда выпрямился, его уже ждали распростертые отцовы руки. Обнялись они коротко, немного неловко, но искренне. Господи, мальчик, когда ты-то успел вырасти?!
Они разжали руки ровно в тот момент, когда из кухни появилась Дуня с пакетом пирожков.
– Твои любимые.
Пирожки в рюкзак уже не влезли, и их пришлось впихивать в один из наружных карманов. С матерью Ваня обнимался не в пример дольше, чем с отцом, – и Иван не мог понять, кто из них никак не может разжать рук. Но это случилось.
Ваня смотрел на родителей. Родители смотрели на Ваню. На лице сына смешались предвкушение, гордость за себя, недоумение и… и что-то еще.
– Ну, я пошел?
– Будь внимателен к красным машинам, сынок.
Дверь за сыном захлопнулась, и Дуня побежала к окну. Сейчас Ванечка спустится в лифте и выйдет из подъезда. Как же тяжело отпускать! Сынок…
Они так и не поговорили, да и вряд ли поговорят. Совсем взрослый. Уже не прибежит с ободранными коленками и сломанной игрушкой. Уже мужчина. Уже все в себе, только глаза больные. И остается лишь обнять, прижать, накормить и напечь пирожков. Я здесь, Ванечка, я рядом. Дуня стояла у окна, провожала сына, который отправился в одному ему ведомый путь, и поймала себя на мысли, что готова перекрестить удаляющуюся родную спину. И перекрестила бы. Если бы не муж рядом.
Он вспомнил про красную «ауди». Дуня тоже про нее вспомнила и смахнула непрошеные слезы. Все повторяется. Детям кажется, что они первые. А на самом деле родители все это уже проходили, много-много лет назад.
– Если он вернется через пару месяцев на красной «ауди» – я не удивлюсь. – Теплые руки мужа обняли Дуню, и стало чуточку спокойнее.
Иван думал о том же самом. Они оба смотрели на шедшего по тротуару Иню. А потом сын скрылся за поворотом. Перед глазами остался пустой солнечный летний двор.
– Он ведь вернется, правда? – Дуня отвернулась от окна и обняла своего автостопщика за шею.