– Ерунда. Я его всё равно почти не знала, он ушёл, когда мне чуть больше года было.
Они какое-то время помолчали. Кира докурила, упаковала окурок в пепельницу. Закрыла окно.
– А в каком звании Кира Артуровна? – Молчать было странно.
– В гражданском. Где там твои анекдоты, Максимилиан Валерианович?
Город встретил их дождём и рассосавшимися к вечеру воскресенья пробками.
– Тебя по тому адресу, что в паспорте?
– Угу. На Васильевский.
Уже минут пять, пока машина ехала в сторону Благовещенского моста, Макса грызла мысль. А если Яночке хватило ума не поехать к нему? Вот приедут они сейчас к его дому на Шестой линии, а там нет никого. А он ведь денег Кире должен. А какие деньги, если там не будет Яночки? Ключей-то у него нет.
Облегчение, когда он высмотрел свои окна на четвёртом этаже с зажжённым светом, было практически физически ощутимым. Ну, вот, невыполнимая миссия исполнена. Человек, выброшенный из машины на трассе «Е-95», вернулся домой. Сам. Злой.
– Вторая парадная. Ага, здесь. Я быстро.
– Подожди, – Кира приподнялась на сиденье, достала из заднего кармана его паспорт. Слегка изогнутый, принявший форму девичьей попы – как некстати подумал Макс. – Держи.
– Но… деньги…
– Надо доверять людям. Давай, шуруй за деньгами, Малыш. Одна нога здесь, другая там. А то я так устала…
– Я сейчас.
– Макс! – Яночка кинулась к нему на шею. – Я так переживала! Так переживала, ты не представляешь! Прости меня, я…
– Где мой бумажник? – Он убрал ее руки со своей шеи.
– Зачем тебе бумажник? Ты что думаешь, я тебя ограбила, что ли? Макс, ты совсем с ума…
– Где? Мой? Бумажник?
– Да вон, на полке! Макс, что происходит? Ты… с тобой всё…
Макс не слушал. Молча забрал кошелёк, ключи. И вышел, от души хлопнув дверью. А серого «субаря» у парадной не оказалось.