— Ты прав… — задумчиво произнесла Марфа. — Об этом я как-то не подумала.
— Тихон Аристархович в курсе. И молчит. И это, честно говоря, меня слегка напрягает.
— Значит, надо сознаваться! Как это у вас говорят — чистосердечное признание смягчает наказание.
— Это называется «досудебное соглашение о сотрудничестве». И не факт, что это нам поможет. Но где наша не пропадала, да, Марфа Ракитянская?
— Так точно, Роман Ростиславович.
— Как же я люблю, когда ты послушная.
— Нас ждет расширенная судебная коллегия.
— Что ты имеешь в виду? — Марфа щелкнула ремнем безопасности.
— Мать написала, что они с отцом едут к Тихим.
— Ну и прекрасно! Два раза отчитываться не придется.
— Мне бы твой оптимизм.
— Неужели? Вот это сюрприз. Смотри, Варя, они таки соизволили поставить нас в известность.
Родители встречали их у входа. Вся поза отца, сложенные на груди руки, его тон, поворот головы — слегка вниз и вперед — все заставило Марфу похолодеть. И понять, что папа прав. Папа вообще всегда прав. И Рома прав — отец в курсе. Папа столько для нее сделал. А она… она не сказала ему о таком важном. Чистой воды эгоизм.
Марфа почувствовала, как Рома крепче сжал ее задрожавшие пальцы. Увидела, как мать положила отцу на плечо руку. Так, надо что-то делать, и быстро.
Она знает — что.
— Папа, давай наверх поднимемся. Мне надо с тобой пошушукаться.
— Ну давай, — после паузы хмыкнул отец.
Ее пальцы выскользнули из сжавшейся напоследок Ромкиной руки.
— Ромочка, я показывала тебе последний подарок от нашей дорогой Софии? — в Рому тут же споро вцепилась мама.
— Нет, — вздохнул Рома. — Не показывали.