— Сбежать?! — рыкнул боров, сжимая кулаки. — Да с чего бы мне бежать, щенок?! Думаешь, убил губернатора в Питере, так тебя тут кто-то боится?!
— Ты же боишься, — склонил голову набок Снежок, улыбаясь. — Но слишком поздно.
Я был готов в этот момент буквально ко всему. Что огромный червь выпрыгнет из-под земли и сожрет Шахтов. Что инопланетяне, по велению Снежка, влетят со ступенек, лазером расстреливая противника. Но к произошедшему готовы были все, кроме меня. Это сейчас я понимаю, что у остальных было и других переживаний полно, хотя тогда какое-то время я, конечно, дулся, что меня не предупредили.
А все дело было в мутации Снежка. Оказалось, он может создавать вокруг себя небольшой щит, но совсем ненадолго. Ребята положили руки на него, из-за чего щит окружил нас со всех сторон. Лука просто схватил меня за запястье в последний момент, когда Шахты открыли стрельбу. Но мы побежали вперед, сокращая расстояние и атакуя противников уже без выстрелов. Из-за щита невозможно было стрелять, он просто отразил бы пули обратно в нас. Но времени действия защиты нам хватило на то, чтобы человек пятнадцать повалить, после чего парни взялись за огнестрелы.
Я же бросился к Зое, вернее, к борову, что ею прикрывался. Он стрелял из-за неё, но я понимал, что ему очень неудобно это делать. Ему не только приходилось целиться в маленького меня, в сравнении с ним, так ещё и поддерживать брыкающуюся Зою. Пистолет я тоже использовал, правда, ударив его рукоятью в нос Клеймена. Тот выронил Зою, которой я помог подняться, передавая в руки подлетевшего Никифора. Конечно, я хотел осмотреть сестру, оказать ей помощь и поддержку после случившегося, но я был эгоистом. Мне хотелось первым делом утолить свою боль. Хотя наверняка Зоя хотела бы того же.
В момент второго удара в морду борова, я почувствовал себя Снежком. Все стояли, глядя на то, как я с упоением избиваю урода, нанесшего вред нашей милой Зое. Кровь окрасила мои руки почти так же, как когда я зажимал рану Лиса. Повсюду летели брызги, а у меня энергии только прибавлялось. Я смотрел на это месиво, вдруг содрогаясь внутри от осознания, что могу убить Клеймена. Он не должен так легко отделаться!
Достав нож, я вспорол рубашку жирдяя, желая показать ему, что чувствовала Зоя, когда в неё сунули нож. Но урод не шевелился, если не умер, так точно отключился. Мне пришлось сдаться, вставая и утирая то ли пот, то ли слезы. А может и слюни, бежавшие, пока я орал. Тогда я даже не отдавал себе в этом отчета, но просматривать воспоминания было жутковато. Выровнявшись, я рванул к Зое, пошатываясь и спотыкаясь на каждом шагу.
Она вырвалась из рук Никифора, обнимая меня и плача. Стоять сестра могла с трудом, на всем её теле виднелись множественные кровоподтеки, а на голове не хватало части… боже, столько времени прошло, а я до сих пор не могу это сказать. Волосы ей вырвали вместе с кожей, причем довольно крупным пятном. Мне было очень больно смотреть на сестру, одетую в куртку Никифора. Тоненькие окровавленные ножки, поломанные ногти, подбитый глаз.
Прижимая к себе Зою, я оглянулся на борова, которого окружили ребята. Они проверили его пульс, связали руки, ноги и, положив на одеяла, поволокли по земле. Мы с Зоей и Никифором пошли через улицу, чтобы поскорее оказаться в конуре. Остальные же пошли через Чрево, потому что по улице у них бы не вышло волочить нового пленника. Лидер без стеснения спросил Зою, когда мы остались втроем, как она себя чувствует, нужна ли ей скорая или хватит Нины. Сестра ответила, что ей ещё медсестра Шахтеров наложила швы, причем немало, иначе Зоя бы просто не дожила до обмена.
Так что, несмотря на всю пережитую боль, она была жива и не сломлена. Казалось, Зоя просто была очень сильно рада тому, что я рядом. Я помнил, что за свою жизнь этой девочке пришлось пережить не мало насилия, но никто не может привыкнуть к такому. С момента её спасения, я уже стал задумываться, как сделать так, чтобы прекратить эту череду ужаса в жизни сестры. И я даже придумал, но об этом позже.
В конуре все было нормально: Лис в стабильно-скверном состоянии, Нина, нервно ожидавшая нашего возвращения и приготовившая еду на всех. Она тут же ринулась оказывать Зое помощь, пока мы просто отмывались от крови. Я не ел, просто стоял часовым около медкабинета, старался не подслушивать разговоры. Но девушки почти и не говорили, Зоя только периодически ойкала и шипела, а Нина просила потерпеть. Я принес Зое халат, полотенце, её тапочки для душа. В общем, я не знал куда себя деть, отчего просто ждал её возвращения. Пока Нина её лечила, пока Зоя мылась, пока она одевалась.
Потом медсестра при нас предупредила Зою, что сидеть ей нельзя, но сестра, что удивительно, даже не язвила. Остальных мы ждали, болтая о всяком, хотя Никифор подумывал помочь ребятам, которым приходилось прокапывать вход. Но в итоге решили никуда не идти. Оставлять Зою беззащитной не хотелось, а один в поле не воин. Парням понадобилось немало часов, прежде, чем они прокопали арку и втащили внутрь борова. Зато уже через час с их прихода, мы все ели в удивительной тишине. Было слышно только как капает вода с волос Луки, попавшего в душ последним, потому что ему тоже понадобилась медицинская помощь.
— Скоро приедут колонисты, — прервал тишину Никифор, отодвигая от себя полную тарелку. — Так что мы должны кое-что сделать.
Снежок все ещё был против, но большинство проголосовало «за». Мы ждали родителей Лиса, чтобы передать его им. Как бы тяжело ему с ними не было, мы были уверены, что наш техник найдет способ вернуться. И только мы встали, решив привести прихожую в порядок, как снова врубили детский плач. Сжимая голову, чтобы не слышать визгов, я пнул кресло. Черт! Зое нужен отдых и здоровый сон! Но вообще это создало подходящий антураж под приезд родителей Лиса.
Их встречал я, проводя их и ещё одну бригаду медиков внутрь конуры. Мама Лиса была уже немолодой женщиной, со впалыми щеками и большими зелеными глазами. Папа брюнет, с орлиным профилем и очень усталым взглядом. Они замерли около кровати сына, пока не пропуская внутрь медиков. Я протиснулся к ним, указывая на шкаф и стол:
— Здесь часть его вещей, остальные в мастерской, я не был уверен, что это имеет значение. — Думаю, они ещё понадобятся ему.
Женщина повернулась ко мне и… кивнула. По её лицу бежали слезы.
— Я не видела его столько лет, — хрипло сказала она, касаясь кончиками пальцев лица Лиса. — Неужели мы не заслужили его прощения?
— Из-за вас ему пришлось убить человека, — сухо бросил я, складывая в картонные коробки одежду нашего техника. Да, больно было его отпускать.
— Ты не знаешь, о чем говоришь, — рыкнул в мою сторону отец Лиса, тут же выдыхая и извиняясь. Он помассировал виски, пропуская медиков, чтобы поскорее со всем покончить. — В каждой семье свои секреты, — нравоучительно сказал мужчина. — Ты поймешь, когда у тебя будет своя.