— Что ты здесь делаешь? Мы встречаемся чаще, чем нужно, и я не в восторге.
Кайл ухмыляется, закрывает дверь и встает во главе моего стола. Раньше его поведение было беззаботным. Теперь он смотрит на меня решительно.
— Ты не любишь обедать с кем-то? — спрашивает он.
Я сглотнула, но взяла себя в руки. Почему он так нависает надо мной, заставляя меня нервничать?
— Я предпочитаю обедать в одиночку, как я делала это на протяжении всей школы.
Он отмахивается от моего ответа.
— Хорошо, что мы больше не в школе.
— Я не хочу ни твоей еды, ни твоих игр, Кайл. Мне нужно работать.
— Такая эгоистка, — говорит он, небрежно прохаживаясь вокруг моего стола. — А что, если я голоден?
Я напрягаюсь, но сохраняю ровный голос.
— Тогда иди и поешь сам. Я не твоя мама, которая будет печь курицу, когда ты попросишь. Найди себе хорошую Марту Стюарт, с которой ты сможешь проводить время, потому что это буду не я.
— Зачем мне женщина, которая готовит, если у меня есть твой умный ротик? Продолжай бросать на меня взгляды. Это заставляет меня хотеть тебя еще больше.
Я сглотнула.
— Это чувство не взаимно.
Я сдерживаю вздох, когда он хватает стул и поворачивает меня лицом к себе.
— Во сколько ты хочешь, чтобы я за тобой заехал? Ужин в семь, но мы можем провести время вместе до этого, если хочешь. Может быть, перепихнемся на заднем сиденье?
— Никогда.
— Да ладно, Хлоя. Тебе понравилась еда моей матери, а также некоторые другие привилегии, которые я не буду указывать на твоем рабочем месте. Разве ты не хочешь больше этого?
Что тревожит, так это то, что я действительно хочу большего, и то, что он стоит передо мной со своей промежностью практически у моего лица, не помогает делу.
— Что с тобой не так? — спрашиваю я, раздражаясь. — Ты хочешь, чтобы я пошла в дом человека, который предложил перенести границы города, чтобы район, в котором я выросла, не попал в него? Он назвал нас отбросами канализации.