Божий подарок

Многие ли могут с уверенностью заявить: ни о чем в жизни не жалею, ничего не хотел бы изменить, даже если бы была такая возможность? Наверное, таких людей совсем нет. Все совершают ошибки. Помните известную фразу из культового советского фильма: «Кто в молодости не ошибался!» Туров считал себя успешным и удачливым человеком, и если бы ему предложили что-то изменить в жизни, он просто рассмеялся бы: о лучшей жизни и мечтать нельзя. Он жил, не задумываясь о прошлом, пока не встретил старого друга Градова – человека из далекого прошлого, из бедной, да что там, нищей юности, когда так сладко мечталось, и он был уверен, что счастье не в деньгах и не в социальном статусе, а в любви. Настоящей любви, от которой захватывает дух, которая бросает из состояния острого счастья в безысходную тоску. И такая любовь у него была. И была музыка, и были мечты. Но, похоже, он всё это забыл, вычеркнул из жизни. Встреча со старым другом, словно растопила респектабельного господина Турова. Теперь он понимает, что многое хотел бы переиграть. Но возможно ли это? Сборник состоит из ранее опубликованных повестей.

Куропаткин смотрел в окно и испытывал грусть. Скорее, печаль. В последнее время жизнь все чаще демонстрировала ему досадные моменты. Все понятно – в стране снова кризис, бизнес страдает не только у него, все жалуются, сетуют и плачут, но от этого ему не становится легче. Да и не только бизнес! Все как-то не складывается, по всем направлениям и аспектам. Инка явно обнаглела – теперь стало окончательно ясно, что ласка и нежность у таких, как его жена, проявляются только при полном материальном благополучии. Когда все в порядке. В общем, когда все плохо, не стоит ожидать никакой поддержки. А он, дурак, продолжал ждать. Мать посмеивалась: „Миленький мой, какой же ты дурачок! Я же говорила. Инка твоя – до поры. Черненьким не полюбит, и не надейся!“…

Этот сон давно уже перестал быть навязчивым кошмаром. Еще одно доказательство того, что человек ко всему привыкает. Проснувшись, она снова застонала: ну зачем? Сколько можно, господи! Столько лет! Но, похоже, на это срок давности не распространялся. Все было как обычно: длинная и узкая, совершенно пустая комната с некрашеным дощатым полом. Тусклый свет, голая лампочка на потолке и серые цементные стены. Они стоят в ряд, друг за другом, опустив головы. На них – серые холщовые рубашки до пола, из-под которых выглядывают худые босые ноги с плоскими и бледными ступнями. Руки закрыты рукавами рубашки. Лиц не видно. Они молчат – не тянут к ней руки, ничего не просят. А что просить, когда их лишили самого главного – жизни. Просто не позволили жить. Странные, словно инопланетные, существа. Эти трое – совершенно безлики…

В один год в нашем дворе одновременно оказались свободными трое мужчин в репродуктивном возрасте. Начнем с начала. У нас жили Иваньковы — Люся и Витя. И вот Люся умерла. Это произошло так быстро, что никто не мог поверить в случившееся. Люся, веселая и жизнерадостная хохотушка, была полной, с ярким румянцем на щеках, и излучала богатырское здоровье. Она никогда не страдала даже от сезонных простуд. Работала она старшим продавцом в любимом всеми районном образцово-показательном гастрономе, где даже в самые голодные времена можно было, отстояв многочасовую очередь, достать и масло, и колбасу, и сыр…

У его отца была другая женщина. Он ушел к ней довольно давно, но его мать почему-то продолжала с восхищением говорить, что он – точная копия папы. Впрочем, в этом разводе не было ничего странного: его родители, казалось, были совершенно разными людьми. Новая жена отца – Инесса Николаевна – не походила на мать. Некрасивая, строгая, беспристрастная, но очень умная – похоже, у них с отцом было много общих интересов…