Странная женщина

Дэвид Линч – один из самых аутентичных режиссеров современности, которого уважаемые источники в свое время называли «самым важным кинорежиссером нынешней эпохи» и «человеком Возрождения в современном американском независимом кино». На протяжении своей творческой карьеры он создал свой уникальный кинематографический стиль, известный как «Линчизм». Это слово в первую очередь приходит на ум, когда речь заходит о первой автобиографии Дэвида Линча, написанной в соавторстве с журналисткой Кристиной Маккена. Увлекательный, завораживающий, философский и порой сюрреалистичный – рассказ о жизни маэстро напоминает его фильмы. Каждая глава делится на две части – размышления Линча о каком-либо периоде его жизни и взгляд со стороны на тот же период Кристины Маккены, которая также пообщалась с родственниками, друзьями и коллегами режиссера. В результате мы видим образ настоящего Дэвида Линча, живого человека со своими страхами и переживаниями – и вы не сможете не влюбиться в него.

Все началось с загадочной записки, прикрепленной к алому свадебному платью в комиссионном магазине. «Спасибо тебе за то, что все мои мечты осуществились. С любовью, Рид Иствуд». Шарлотта была заинтригована. Какая невеста в своем уме откажется от платья, которое ей подарил такой любящий мужчина? Ладно, она, Шарлотта! Ее жених оказался подлецом. Но лучше бы она не углублялась в эту загадку. Не искала Рида Иствуда в социальных сетях. Это стало началом новой истории, еще более запутанной и страстной, чем та, что скрыта за романтичным свадебным посланием мистера Иствуда.

«Макар Чудра», «Старуха Изергиль» «Так ты ходишь? Это хорошо! Ты выбрал себе славную долю, сокол. Так и надо: ходи и смотри, насмотрелся, ляг и умирай – вот и все!», «Смешные они, те твои люди. Сбились в кучу и давят друг друга, а места на земле вон сколько…», «…бегай от дум про жизнь, чтобы не разлюбить ее». Эти и другие мысли бродяги-цыгана Макара Чудры могли бы стать цитатником начинающего даун-шифтера. Но это лишь пролог к одному из самых трогательных рассказов о любви – к женщине и свободной воле, гимн свободе, пропетый молодым Горьким на заре его писательской карьеры. - Ну, сокол, хочешь, расскажу одну быль? Послушай её и запомни, и если запомнишь, - век свой будешь свободной птицей.

Аудиокнига включает 20 коротких стихотворений на китайском языке с переводом на русский. Озвучена книга на стандартном современном мандарине известным китайским чтецом Минг Ли Джу. Автор Борис Кригер (китайский псевдоним Кай Ли Ге), писатель-полиглот, изложил в ней основы своей философии. Книга будет полезна тем, кто изучает китайский язык. Краткие и достаточно простые китайские стихи Кригера хорошо отредактированы и легко запоминаются.

Разгадка поэмы «Ароматы и цвета» на самом деле очевидна. Так описывают кварки, хотя у них, конечно, нет ни ароматов, ни цветов... Стремление понять таинственный мир, Творца и движущие силы вселенной всегда волновали неравнодушных людей. Автор вновь обращается к этой задаче, начиная произведение с короткого стихотворения на латыни, которое затем переведено на русский. Это необычное решение как будто подчеркивает связь между античностью и современностью. Никто не мешает нам, как Катуллу, писать стихи о жизни, смерти и любви на латыни... В дальнейшем автор делится своим уникальным восприятием Рождества, постепенным погружением в Дантовский ад и возрождением на Пасху. Поэму завершает забавная песенка, стилизованная под народную, которая, как будто, нивелирует серьёзный стиль всего повествования.

Поэма, используя яркие образы, затрагивает глубокие струны души и открывает новые аспекты смысла. Автор относится к творческому типу людей, для которых характерен бесконечный философский самоанализ, стремление к ускользающей истине и поиск новых источников для достижения внутренней гармонии и выявления точки приложения личности. Размышления о Боге приносят поэту значительную боль. Он ощущает, что даже безусловный Господь стал предателем. Все, что ранее воспринималось как безоговорочное и непоколебимое, внезапно подвергается циничному удару. Мы наблюдаем отражение уникального внутреннего мира автора, переплетённого, как терновый венец.