Николай Шелгунов

«…В эпоху чувствительного существования, какой был екатерининский век, появилось немало людей, для которых сантиментально-романтическое настроение Карамзина казалось единственным, способным наполнить их душу. Это был, безусловно, протест против повсеместной грубости; сентиментализм, безусловно, пробуждал чувства, вызывал в душе новые впечатления, расширял горизонты внутреннего мира, но в то же время он не мог выработать свою собственную идею и оставлял человека игрушкой противоречий между практикой устоявшихся идей и сантиментальной теорией новых чувств…»

«…Чувство, которое вызывает Эдгар По, на самом деле не является страхом. Вам, похоже, нечего опасаться: вы тихо сидите у себя, вокруг не происходит никаких ужасов, ваше воображение молчит и не рисует вам ни призраков, ни разбойников, ни убийц; однако вас охватывает нечто подавляющее, вы ощущаете в себе „что-то“, чего раньше не испытывали, и это „что-то“, начиная с небольшой боли в сердце, постепенно нарастает и превращается во что-то щемящее, болезненное, завершающееся глубоким вздохом…»

«…Если в Гофмане проявилась Германия и немецкая душа, то в Эдгаре По, наоборот, явился антипод янки, превратившего время, небо и землю в деньги и мерку. Эдгар По, словно стремился вырваться из тех условных форм жизни, которые накладывает на каждого американца расчетливый, промышленный дух его родины; ему было тесно и неудобно в этой условной, расчетливой Америке, привязывавшей его к земле слишком тонкой веревкой…»