Вацлав Воровский

В периоды значительных изменений в жизни общества, а значит, и в литературных предпочтениях и формах, часто возникают выдающиеся художники, которые настолько оригинальны и разнообразны в своей новизне, что следующее поколение идет по их стопам и развивает предложенные ими формы. На рубеже 80-х и 90-х годов таким многогранным новатором для нас стал А. П. Чехов…

Когда ночь накрывает поле битвы своим покровом и разделяет сражающиеся стороны, наступает время подводить итоги дня, оценивать потери и завоевания. В этот момент разбитый враг торопится отступить, укрываясь в темноте, а победители, не рискуя преследовать его в мраке, погружаются в радость и торжество. На поле остаются лишь мертвые и раненые, и вскоре среди них начинают появляться темные фигуры мародеров, которые обыскивают карманы, снимают кольца с пальцев и образки с груди. Ночь после битвы принадлежит мародерам…

Среди множества беллетристических книг, вышедших в этом сезоне, особенно выделяется повесть И. А. Бунина „Деревня“, опубликованная сначала в „Современном мире“, а теперь выпущенная отдельным изданием…

Крупная фигура Дм. Ив. Писарева, появившаяся, как метеор, в 60-е годы и вызвавшая настоящую бурю в критике своего времени, до сих пор остается недостаточно исследованной. Борьба, которую ему пришлось вести за свою короткую, всего лишь семилетнюю карьеру, значительно способствовала неизбежному субъективизму оценок и надолго окутала его фигуру пеленой предвзятых мнений…

Мне просто до глубины души жалко тех людей, которые не замечают в жизни ничего хорошего и красивого, не верят в завтрашний день… Я вижу грязь, пошлость, жестокость, вижу глупость людей – и этого мне не нужно! Это вызывает у меня отвращение… но я не сатирик. Есть и что-то еще – робкие ростки нового, истинно человеческого, красивого – это для меня ценно и близко… Имею ли я право говорить людям о том, что я люблю, во что верю? Разве это ложь? Разве хорошее менее реально, чем дурное?

Мощным потоком движется жизнь все „вперед – и выше“, „вперед – и выше“, унося с собой все живое и жизнеспособное, заряжая бодрым, радостным настроением и обещая бесконечные перспективы. „Пусть сильнее грянет буря“ – звучит песня буревестника, и эта мелодия наполняет душу не страхом перед стихией, а мужеством и жаждой жизни, осознанием силы, переливающейся „живчиком по жилочкам“ и стремящейся к делу. И среди этого могучего хора пробуждающейся весны с жалким диссонансом звучат грустные голоса отмирающего поколения, пережившего свои мечты и желания…