Эла Залевска

Тук-тук-тук… Звук довольно тихий, чтобы при желании можно было списать его на разыгравшееся воображение. Но слишком настойчивый, чтобы в это не верить. Ладно бы стучали в дверь, но иногда доходит робкое постукивание со стороны окна, а иногда и вовсе из темного коридора. Как будто кто-то стоит за дверью кухни и постукивает пальцами по стене - тук, тук… Выманивает. В бабушкином доме он с детства плохо спал. Привыкший к шумам многоэтажки, он постоянно вздрагивал от странных скрипов пола или от тяжелых шагов на чердаке. Спальня бабушки и дедушки была невыносимо далеко - через одну проходную комнату и длинный темный коридор. Сбоку находилась ванная с дверями-створками, которые всегда жутковато приоткрывались. Олег даже днем немного боялся проходить мимо. Но в этой спальне давно никого не было, бабушка после смерти деда переехала к ним, а теперь и ее не стало. Приехал, чтобы проверить дом перед продажей, а теперь лежит тут и трясется как ребенок.

Я находилась на знакомом вокзале всего пять минут, а за последние несколько лет жизнь уже казалась несуразной. Только что вышла, потея, из шумного душного автобуса, и казалось, что никогда на самом деле не покидала это место.

Саша, немного поморщившись, все же потянул за хлипкую ручку. Ему бы еще сначала платком обернуть, чистюля. Одетый в дорогой плащ и выглаженную рубашку, он выглядел здесь чужим, среди пыльных и унылых трущоб. Бледная зелень двора изо всех сил пыталась скрыть убожество этого места, но явно не справлялась. Сырые, уродливые стены, затянутые чем-то, больше похожим на тряпки, и окна с заплесневелыми шторами, прелый запах, доносящийся из подъезда, смешивался с тошнотворным духом готовки из кухонь. Ступени у подъезда вели в подвал, дверь которого была раздутой от сырости и не закрывалась полностью, оставляя темную щель снизу, откуда доносился запах гнили и тепла.