Эрик Картман

В радиотехническом Telegram-чате я столкнулся с таинственным человеком по имени Коппер. Оба мы были увлечены радиотехникой, и наша беседа оказалась очень интересной. Однажды он поделился со мной своим открытием в домике на озере и предложил мне посетить это место. Я согласился, не подозревая о возможных последствиях...

В деревне в Бурятии часто говорили о загадочной огромной фигуре, которая выходит из леса. Мало кто имел возможность увидеть это существо своими глазами, но однажды мальчику по имени Валя повстречаться с ним удалось, когда на поселок налетела сильная метель, а взрослые уехали в город.

— Ты мне должен отомстить, иначе мы поссоримся, — сказал он тогда, в самый первый раз. Я испугался, потому что был совершенно один в комнате. Родители уехали за минеральной водой, а бабушка пошла к соседке за кипятильником. У нашего кипятильника провод сломался из-за крышки подполья. Когда бабушка хотела спуститься в подполье за картошкой или компотом, она отцепляла шнур от кипятильника, который соединял его с вилкой, и подключала туда лампочку. Чтобы было светло и не упасть с лестницы. А то ведь вниз падать — ух! Костей не соберёшь. Мне, пятилетнему непоседе, эти два с небольшим метра казались черной, бездонной норой какого-то огромного и неповоротливого существа, живущего глубоко под землёй. Однажды, когда бабушка спустила лампочку под пол, она нечаянно задела локтем тяжелую деревянную крышку, и та с гремящим звуком захлопнулась, повредив мягкие медные проводки, обмотанные изолентой. С тех пор заменить шнур было некому, отец был в командировке до вчерашней ночи, а печь — так её ещё разогреть надо, а горячая вода нужна каждое утро. Поэтому бабушка бегала к соседке, а меня оставляла одного минут на пятнадцать, закрыв в комнате, чтобы я не травмировался чем-нибудь на кухне. В комнате было нечем травмироваться. Там были только игрушки, кровать и огромный шкаф — его не сдвинешь и не уронишь. И ещё был я. И вот кто-то проявился. И говорит: — Ты мне должен отомстить, иначе мы поссоримся. Скрипучим, тонким голосом.

Я почти не помню его. Мы прожили в нашем городке-оборванце, в Нигде, семь долгих лет — с родителями и братом. Но после переезда, когда меня окружила обычная городская жизнь, целые фрагменты памяти начали исчезать. Городок Нигде стал напоминать сыр с большими дырками. Тёмный парк на месте сгоревшей туберкулёзной больницы, где мы играли в футбол. Там был кирпичный подвал, в котором кто-то из старших нашёл человеческий череп с частью позвоночника. Парк есть, но за ним нет ничего — что там видно? Косые чёрные избы, вросшие в землю, с резными наличниками и грязными, мутными окнами — как картонки. Облупленные заборы, а за ними пустота. Утренний путь в школу — зимой, в кромешной мёрзлой темноте. Бледный зайчик от фонарика скачет по щербатой красной стене. Снег сверкает. Кулинария в старом кирпичном доме, ещё со времён царей. Только фасад. Что там, внутри?...