Виссарион Белинский

Статья «Петербург и Москва» выделяется не только своей полной и разносторонней характеристикой обеих столиц. Основываясь на разработанной им концепции русского исторического процесса, Белинский демонстрирует историческую необходимость Петербурга и обосновывает его национальное значение, опровергая славянофильские взгляды на «искусственное» происхождение этого города. Та же антиславянофильская тенденция проявляется и в критической оценке Москвы, с ее «патриархальной семейственностью», которая создает благоприятные условия для возникновения различных романтико-идеалистических теорий, включая славянофильские.

Отмечая огромный успех романа Сю, критик указывает на то, что в буржуазном обществе деньги стали универсальным мерилом гения и таланта. Если раньше гениальные личности заканчивали свою карьеру на кофре, то теперь они находятся на мешках с золотом. Прозаичность – вот главная характеристика искусства буржуазного общества.

Подчеркивая общенациональное значение Пушкина, Белинский в то же время хорошо осознавал, что поэт связан с историческими судьбами своего помещичьего класса и тем «образованным» обществом, которое возникло в результате реформ Петра I. Тем не менее, акцентируя внимание на «принципе» класса, Белинский остается далек от той вульгаризации творчества Пушкина, которая впоследствии стала характерной для некоторых критиков.

Публикация исторического труда Н. А. Маркевича вызвала довольно активную дискуссию. «История Малороссии» не представляла собой самостоятельное произведение в полном смысле этого слова. В её основе лежала «История руссов, или Малой России» Г. А. Полетики. Белинский оставил эту полемику без внимания, так как на обеих сторонах присутствовали ярко выраженные националистические мотивы. На этот раз Белинский сосредоточил своё внимание на исторической науке и произошедших в ней качественных изменениях. Он рассматривает сближение истории с искусством как значительное явление времени, в результате которого история «приобретает то же значение, какое у древних имел эпос», а в литературе возникает «нового рода поэзия» – исторический роман.

Статья написана в 1841 году и предназначалась для задуманной Белинским «Критической истории русской литературы». Белинский ставит здесь с большой глубиной вопрос о сущности художественной формы и содержания. Его учение направлено против формализма и плоского эмпиризма. Белинский не закончил статью и остановился как раз на определении идеи искусства, но он его дал в ряде других статей, в которых уже окончательно порвал связь с гегелевской эстетикой.

Л. В. Брант – беллетрист и критик конца 1830–1840-х годов, на протяжении нескольких лет работал фельетонистом в «Северной пчеле». Одержимый, как выразился Белинский, страстью «сочинять во что бы то ни стало», Брант испытал себя в различных жанрах – повестях, романах, критических статьях и библиографических обзорах и др., издавая книги и брошюры за свой счет. Это неизменно вызывало насмешки в журналах самых разных направлений. В своей рецензии Белинский приводит без изменений и сокращений все, что было сказано по этому поводу автором романа, а затем завершает своеобразной пародией на его выпады, содержащей убийственную характеристику самого Бранта.

Перу Белинского принадлежит свыше 100 статей, рецензий и заметок о театре. Он подчеркивал: «Театральная хроника» необходима в журнале как дополнение к «Библиографической хронике». Считая театр «источником народного образования», так как он позволяет «видеть на сцене всю Русь с ее добром и злом, с ее высоким и смешным». Белинский дает, по сути дела, общую характеристику русской драматургии 1840-х гг.

Белинский рассматривает «Парашу» как произведение, относящееся к «поэзии мысли». Он считает, что характерными чертами таланта автора являются «точная наблюдательность, глубокая мысль, извлеченная из глубин русской жизни, изящная и утонченная ирония»… В «Параше» проявляется «сын нашего времени, который несет в себе все скорби и вопросы своего поколения». Эти особенности дарования Тургенева впоследствии раскрылись в его прозе, что подтвердило проницательность эстетических оценок критика.

Есть два способа излагать новые истины. Один – уклончивый, как будто не противоречащий общему мнению, больше намекающий, чем утверждающий; истина в нем доступна лишь избранным и замаскирована для толпы скромными формулировками: если смеем так думать, если можно так выразиться, если не ошибаемся и так далее.

«Успех „Отечественных записок“, ставших теперь довольно высоко в мнении публики, естественно, не мог не возбудить к ним нерасположения со стороны всех изданий, которым хотелось бы добиться успеха. Мы не будем повторять ни того, какая ожесточенная неприязнь встретила, назад тому около семи лет, только одну программу „Отечественных записок“, ни того, каким оружием в первые годы существования нашего издания действовали против него старые и новые журналы, не без причины его испугавшиеся, – все это известно публике. Теперь обстоятельства переменились, но вражда к „Отечественным запискам“ не кончилась: она только изменила образ своих нападений, сообразно с обстоятельствами…»

«…Какой же язык и слог у Девицы-кавалериста! Похоже, что сам Пушкин передал ей свое прозаическое перо, и именно ему она обязана этой мужественной твердости и силе, этой яркой выразительности своего слога, этой живописной увлекательности своего повествования, всегда насыщенного, пронизанного какой-то скрытой мыслью…»

В статье о „Гамлете“ Шекспира и о выступлении Мочалова в роли Гамлета я стремился представить судьбу одного из величайших творений величайшего драматургического гения в нашей стране. Игра Мочалова и ее влияние на московскую публику стали центральной темой и основной мыслью моей работы. Однако также я счел необходимым критически проанализировать, насколько это было в моих силах, саму пьесу…

«…мы с уверенностью можем утверждать, что г. Карпов, завершив издание своего перевода, совершит подвиг как гражданский, так и научный. Это значительная заслуга перед обществом, это неоценимый подарок для настоящего и будущего. Изучение классической древности в современной Европе стало основой публичного воспитания молодежи, – и в этом проявляется глубокая мудрость…»

Статья Белинского о «Мертвых душах» была опубликована после того, как критики из Петербурга и Москвы уже высказали свои мнения о новом произведении Гоголя. Среди этих мнений особенно привлекла внимание Белинского брошюра К. Аксакова «Несколько слов о поэме Гоголя „Похождения Чичикова или мертвые души“. С автором этой работы Белинский ранее поддерживал дружеские отношения во время своего пребывания в Москве. Со временем их отношения переросли в ожесточенную идеологическую борьбу. Одним из поводов (хотя и не единственным) для окончательного разрыва стала упомянутая брошюра К. Аксакова.

Вспоминаете ли вы то волшебное время, когда в нашей литературе зазвучало какое-то дыхание жизни, когда один талант следовал за другим, поэма за поэмой, роман за романом, журнал за журналом, альманах за альманахом; то замечательное время, когда мы гордились настоящим, с надеждой смотрели в будущее, и, гордые нашей реальностью и сладкими надеждами, были уверены, что у нас есть свои Байроны, Шекспиры, Шиллеры, Вальтер Скотты?..

«…Козлов – поэт чувства, точно так же, как Баратынский – поэт мысли (то есть поэтического раздумья, а не рассудочного резонерства). Поэтому не ищите у Козлова художественных созданий, глубоких и мирообъемлющих созерцаний; ищите в нем одного чувства, – и вы найдете в его двух книжках много прекрасного, едва ли не наполовину с посредственным…»

Часто я размышляю о том, насколько резко отличается поэзия первобытных народов от поэзии современных народов, чья религия, цивилизация, просвещение и литература сформировались под воздействием различных чуждых влияний. Представьте себе народ, у которого еще нет ни идеи творчества, ни слова для ее выражения, но при этом существует само творчество. Кто открыл ему эту тайну, кто привел к этой мысли? Только природа и никто другой…

Поэзия Кольцова предоставляет Белинскому новые материалы для размышлений о лирике. Он считает величайшей заслугой Кольцова введение в литературу тем и образов, связанных с крестьянским бытом. Голос простого народа, звучащий в стихах Кольцова, позволяет Белинскому прийти к выводу, что истинная народность в лирике, как и в прозе, заключается в точном изображении чаяний и настроений народных масс. «Вот такую народность, – утверждает он, – мы высоко ценим». Выражением этой народности является искренность, естественность и простота. Наиболее важными чертами поэта Белинский считает независимую мысль, сильные чувства, живость, точность и художественную простоту выражения. Примечательно, что его идеал подлинного поэта полностью совпадает с мнением Пушкина, который настойчиво подчеркивал неразрывность чувства и мысли, а также силу и простоту в лирической поэзии.

«…Во Франции, после революции и правления Наполеона – событий, которые познакомили её с другими народами, внезапно произошла мощная реакция против всего старого. Эта реакция особенно ярко проявилась в литературе. Франция разрушила идолов своих, сбросила их статуи с пьедесталов и разбила их. Корнель, Расин, Буало, Мольер, Кребильон, затем Вольтер со всем своим энциклопедическим окружением – всё это было ниспровергнуто, отринуто…»

«Кто не ценит театр, кто не находит в нем одно из самых ярких удовольствий жизни, чье сердце не наполняется сладким, трепетным предвкушением радости при объявлении о бенефисе известного артиста или о постановке на сцене произведения великого поэта? На этот вопрос можно с уверенностью ответить: каждый, кроме невежд и тех грубых, черствых душ, которые не способны воспринимать искусство и для которых жизнь представляет собой бесконечный ряд счетов, расчетов и обедов…»