Василий Верещагин

«Лето я проводил в одном из южных курортов. Слоняясь по парку в полнейшем одиночестве, благодаря отсутствию знакомых, которых, кстати сказать, я не охотник заводить, я от скуки занимался наблюдением и изучением довольно многочисленной в этом сезоне публики. Но – должен признаться, что, несмотря на самое усердное наблюдение, долгое время не мог натолкнуться на что-либо сколько-нибудь оригинальное или занимательное, по крайней мере, для меня…»

«…Сначала несколько слов о невольничьих караван-сараях и торговле рабами. Хотя в Ташкенте уже не осталось ни невольничьих караван-сараев, ни торговли рабами, я всё же считаю, что будет уместно и интересно сказать об этом. Здания, предназначенные для этой торговли в городах Средней Азии, строятся так же, как и все караван-сараи, но они делятся на большее количество небольших клетушек, каждая с отдельной дверью. Если двор большой, то в его центре устанавливается навес для вьючного скота, где чаще всего также размещаются и продаваемые люди; среди них малонадежные привязываются к деревянным столбам навеса. Обычно на таких дворах собирается много народа: кто-то покупает, кто-то просто наблюдает…»

«Я подъехал к Шуше, административному центру Карабахской провинции в Закавказье, поздно вечером: сквозь темноту можно было видеть только темный силуэт городской стены, построенной на верху высокой, крутой горы. Шуша – областной город Шушинского уезда – прежде был резиденциею карабахских ханов. Это место довольно хорошо укрепленное, потому что с двух сторон защищено отвесною скалою, а с остальных – стеною с башнями весьма прочной постройки…»

«Я не был близок с Тургеневым, но виделся с ним в последние годы его жизни и об них пишу теперь несколько слов.Наше незнакомое знакомство относится ко времени пребывания моего в младшем классе Морского корпуса (1855 г.), куда он привез своего племянника, тоже Тургенева. Тогда я не читал еще ничего из его сочинений, но помню, что и мы, кадетики, и офицеры наши с любопытством смотрели на Ивана Сергеевича; а посмотреть было на что! Он казался великаном, особенно в сравнении с нами, мелюзгой, – как теперь вижу его, прогуливающегося между нашими кроватями, с заложенными назад руками…»

«…Ранее оленей было много, а сейчас неизвестно, почему их стало меньше; теперь приходят лоси, а когда олени были, лосей не наблюдалось. Мне кажется, именно они выжили вместо оленей. Олень питается травой и мхом с елочек, а лоси едят вересняк, крушинник и молодую осину или сосну; если гложут стоячую или лежачую осину или мелкую сосну – значит, лоси все же есть, поэтому их и можно распознать…»

Это напоминает мне анекдот о наивности карабахского татарина: прибегает татарин к жене, весь запыхавшийся: – Видел Хана сейчас! – Что ты! – Хан разговаривал со мной. – Что ты говоришь! Что он тебе сказал? Расскажи… – Едет, понимаешь, хан и с ним нукеры… – Ну! – И я стою на дороге. Хан посмотрел на меня и говорит: „Что ты, говорит, на дороге-то встал, собака, убирайся прочь!“…

«В данной губернии, Вологодской губернии, батюшка, из самого города, мещанин по рождению, даже мастер цеховых дел, можно назвать – Федор Викторович Немиров, имя, фамилия и отчество. В семье было 5 человек: 4 брата и одна сестра. Семейство, как можно сказать, зарабатывало на жизнь – как и мой отец, который был столяром, коностасником, изготавливал иконостасы для храмов и тем самым обеспечивал семью…»

«Реализм — реализм! Как часто это слово звучит, и, тем не менее, как редко, похоже, оно используется с полным осознанием его смысла!..»

«Я уже писал о реализме; теперь повторю: реализм картины, статуи, повести, музыкальной пьесы заключается не в том, что в них фактически изображено, а в том, как просто, ясно и понятно они вводят нас в определенный момент интимной или общественной жизни, в известное событие, на знакомую местность. Существует множество художественных произведений, которые исполняются реалистично, но в целом эти произведения не могут быть отнесены к школе реализма…»

Отряд Скобелева-отца состоял из полка донцов и полка кубанцев в одной бригаде, а также полка владикавказцев и осетин с ингушами во второй. Первую бригаду возглавлял полковник Тутолмин, умный и добрый человек, отличный оратор; вторую – полковник Вульферт, кавалер Георгиевского креста за Ташкент, который первым вступил в город во время штурма. Насколько полковник Тутолмин любил произносить речи, настолько полковник Вульферт предпочитал молчать…

Имя и творчество выдающегося художника-баталиста Василия Васильевича Верещагина известны всем без исключения. Его известные картины «Апофеоз войны», «Смертельно раненый», «У крепостной стены» впервые открыли зрителям не триумф победителей, а боль, ужас и величайшую трагедию войны. Хотя о процессе создания этих и других живописных шедевров мастера нам известно довольно много, о его личной жизни информации гораздо меньше. В аудиокниге «Воспоминания сына художника» мы можем увидеть и эту закрытую от многих сторону жизни Василия Верещагина. Сын Василия Васильевича создает правдивый портрет своего отца, воссоздавая черты его характера, привычки и другие аспекты жизни в кругу семьи. Ценность этих воспоминаний значительно возрастает благодаря тому, что они написаны ярко и с душевной теплотой, не сторонним наблюдателем, а человеком, который знал о жизни отца из собственных наблюдений и рассказов матери и других близких родственников.