Кондратий Биркин

Перья французских романистов и кисти французских художников окружили отрубленную голову Карла I таким сияющим ореолом мученика, что нам едва хватает смелости рассматривать его как обычного человека, даже довольно слабого и бесхарактерного. При упоминании имени Карла I (мы уверены) в воображении просвещенного читателя возникает портрет Ван Дейка: гордо подбоченившаяся фигура и худощавое лицо с закрученными усами и остроконечной бородкой; лицо, имеющее некоторое сходство с лицом кардинала Ришелье, но без присущего последнему лукавства…

Книга Кондратия Биркина (П.П. Каратаева), почти забытого русского писателя, предоставляет читателям уникальную возможность ощутить атмосферу дворцовых тайн, интриг и скандалов в России, Англии, Италии, Франции и других странах в период XVI–XVIII веков. Царствование Генриха, как и царствование Ивана Грозного, можно разделить на две эпохи: эпоху славы и эпоху бесславия. В начале их правления оба обладали замечательными качествами, заботились о народе, стремились к благу государства и проявляли выдающиеся военные заслуги. Затем они, казалось, перерождались, и все их действия стремились к тому, чтобы смыть невинно пролитой кровью первые страницы своих биографий, а злодеяния стереть из памяти народа все радостные воспоминания первых лет их правления!

«Для Англии эпоха Елизаветы имела огромное значение, аналогичное тому, что эпоха Людовика XIV значила для Франции; век Петра Первого – для России; а век Фридриха Великкого – для Пруссии. Великобритания обязана Елизавете своим политическим единством, началом морского могущества, славой на суше, почетным местом среди европейских государств, развитием внешней торговли и внутренней промышленности; а также блестящими достижениями в науке и искусстве…»

Детство и юность Марии Медичи прошли довольно грустно, и эта неблагоприятная обстановка негативно сказалась на её характере, особенно в юности. Она потеряла мать, Хуану Австрийскую, когда ей было всего пять лет. Отец, Франциск Медичи, погружённый в свои алхимические занятия и отношения с Бьянкой Капелло, совершенно не проявлял заботы ни о Марии, ни о её старшей сестре. Принцессы воспитывались под руководством наставниц и гувернанток, отобранных из числа придворных дам, которые не отличались высоким уровнем образования и строгостью нравов. Если принцессы не становились свидетелями или участницами распутных пиршеств и оргий, то слухи о скандальных событиях при дворе, интригах вельмож и каверзах их мачехи Бьянки Капелло всё же доходили до них…

«Четыре позорных пятна на памяти человека, который заслуживает уважения потомков за свою страстную любовь к наукам и поддержку изящных искусств! Франциск Медичи мог бы с полным правом носить титул Великого, если бы вместо политики полностью посвятил себя научной или художественной деятельности…»

К сожалению, в жизни человек может прийти к разочарованию и полному отчаянию двумя совершенно противоположными способами: либо благодаря постоянному счастью, либо, наоборот, из-за бесконечных неудач и обманутых ожиданий… То же самое происходит и в организме человека, который умирает от голода с теми же симптомами, что и при переполнении желудка. Крайности сходятся…

С каждым из двух фаворитов и двумя мужьями Марии Стюарт связано ужасное кровавое событие, в котором шотландская королева занимала таинственную, неоднозначную и до сих пор неразгаданную роль. Потомки до сих пор не вынесли окончательного приговора в отношении памяти Марии Стюарт, так как количество тех, кто её обвиняет, и тех, кто оправдывает, одинаково. А её мученическая смерть, обиды, оскорбления, клевета и девятнадцать лет заключения – это слишком значительные обстоятельства, смягчающие вину, чтобы их игнорировать…

«Последние сорок лет шестнадцатого века и первое десятилетие семнадцатого были отмечены во Франции кровопролитными конфликтами между католиками и протестантами, которых тогда называли гугенотами. Бешеное изуверство с одной стороны, неуступчивость – с другой; взаимные интриги, непостоянство в словах, предательство и вероломство; войны, которые постоянно сопровождались нарушениями перемирий; в конечном итоге, Варфоломеевская ночь и уничтожение гугенотов, поглотившее во Франции более семидесяти тысяч невинных жертв фанатизма; знаменитая Лига, подготовившая почву для двух цареубийств, – таковы главные черты этой ужасной эпохи…»