Игорь Губерман

Моя любимая жена всегда была категорически против идеи завести собаку. Она не любила домашних животных. Точнее, у нее был очень редкий (и для нее мучительный) дар предчувствия различных будущих жизненных неприятностей. Мысль о том, что собака будет убегать, теряться, болеть и в конечном итоге умрет, заранее причиняла моей жене глубокую боль. А осознание того, что мы полюбим это животное и будем тяжело переживать его утрату, лишь добавляло Тате страданий еще до того, как это произошло.

Не стоит лишний раз напоминать, что я родился в небогатой еврейской семье, но это, безусловно, важное вступление. Поскольку мой отец был евреем, то его профессия была связана с экономикой. Моя мама закончила как консерваторию, так и юридический институт, но из-за того, что у старшего брата было двадцать шесть случаев воспаления среднего уха, она довольно рано оставила свою работу в юридической консультации, а пианино так и не приобрели. В итоге, мама стала домохозяйкой, благодаря чему я много читал, учился хорошо, а несносным подростком стал только в институте, когда влияние матери стало менее значительным.

Когда речь заходит о творческом экстазе и загадочных озарениях, я остаюсь молчалив, хотя однажды я остро и полностью испытал такое состояние. Я молчу, потому что в те короткие минуты я был гениальным мошенником. Теперь же я понимаю, что чудо возможно: человек сам с удивлением слушает себя, произнося слова, которые не готовил и не задумывал, и непонятно, откуда они берутся. Пушкин, очевидно, также был в таком состоянии, когда восторженно воскликнул (похоже, после завершения "Бориса Годунова"): "Ай да Пушкин, ай да сукин сын!" Со мной, повторяю, это произошло лишь однажды и связано с мошенничеством — увы. А было это так.

Конечно, традиция, восходящая к Пушкину, укоренилась в нашем сознании: у каждого пишущего есть свой мэтр, который когда-то его благословил. А детали, такие как момент прощания с жизнью, не так важны. Можно просто спросить любого: «Кто был твоим Державиным?» — и он поймет без объяснений и даст ответ. В моем случае всё сложилось так, что у меня было двое мэтров, к которым я пришел с тетрадками стихов, и оба решительно отказали мне в благословении. Поскольку они были замечательными людьми, было бы неправильно не рассказать об этом.

Эту главу, безусловно, стоит открыть словами моего старого друга, художника Миши Туровского. Он, помимо своих художественных дел, написал целую книгу афоризмов, которую назвал "Зуд мудрости".

Фантастическая история с неожиданным поворотом сюжета, написанная автором известных «гариков» в 1966 году и опубликованная в альманахе научной фантастики.

Известный автор «гариков» Игорь Губерман и художник Александр Окунь уже долгое время работают в творческом тандеме. Теперь они представили совершенно уникальную книгу — описать Израиль так, как это делают эти авторы, до них, пожалуй, не удавалось никому. Их труд чем-то неуловимо напоминает «Всемирную историю в изложении „Сатирикона“», но мир здесь сведен к конкретной географической точке и определенному народу с точки зрения антропологии. История, аврамические религии, экономика, легенды, байки, анекдоты, война, искусство — все это сливается в взрывной микс. Каждый, кто интересуется древней землей пророков, найдет в этой книге множество познавательных, удивительных, полезных, забавных и поучительных сведений.

О чем эта книга? О жизни, о людях в целом и о том, как один из них смог сохранить свою человечность в нечеловеческих условиях. В "Прогулках вокруг барака" отсутствует та беззащитная, мрачная искренность "Колымских рассказов" и философская глубина "Одного дня Ивана Денисовича". Точнее, эти элементы присутствуют, но подаются несколько иначе. Игорь Губерман много внимания уделяет описанию лагерного быта, тюремных каст и понятий. Тем не менее, это уходит на второй план, а на первый выходят размышления о человеческой природе, которые нельзя назвать тривиальными. Кроме того, любопытно узнать о мыслях и чувствах обычного интеллигентного человека, который волею судьбы оказался в таких чуждых и враждебных обстоятельствах. В книге нет захватывающего сюжета и не раскрываются какие-либо неизвестные факты, однако она читается с невероятным интересом. «Это дневник, хотя все виденное и слышанное я записываю с опозданием — осознал это лишь год спустя после ареста. Впрочем, нет — эта старая усмешливая констатация вполне оправдывается и в моем случае: появилась возможность — вот я и сел писать. А детали того, что было до выхода на свободу — это уже мелочи. Как только я пришел в себя, тогда и начал». Игорь Губерман

От исполнителя: Постепенно в папочке собираются отдельные «жемчужины» — выбранные и прочитанные стихотворения. То, что наиболее «зацепило», что оказалось БЛИЗКИМ СЕРДЦУ… естественно, моему, этот выбор всегда субъективен. Поэтому здесь представлены очень разные авторы и стихи с разнообразной тематикой, объединяет их лишь одно. Фотография для постера также была выбрана по тому же критерию… от изображенного на ней наворачиваются слезы и щемит сердце.