Александр Грин

«Непомерная страсть» юнги Давида к живописи способствует оправданию невиновного человека.© FantLab.ru

Он продавал с азартом, с пламенным ожесточением проповедника. Его глаза, налитые нервным блеском, останавливались на лицах колеблющихся соперников с затаенным льстивым восторгом; скромно опуская ресницы или вдруг насмешливо озирая публику, он подстрекал самолюбие, дразнил жадность, медля опустить молоток, срывая последние судороги запоздавшего аппетита. Он в совершенстве постиг власть пауз, выкрикивая ни раньше, ни позже, но именно в нужный момент, с оттенком непоправимой потери: «Восемьсот слева! Спереди – центр – тысяча! Сзади – направо – три, – три тысячи сзади; три, три, три, – кто более?!» – в результате чего кто-нибудь, как бы слыша вызов или презрение, бросал решительную надбавку…

Приближается загадочный и ожидаемый праздник Рождества. Согласно многим верованиям, в эту ночь граница между миром живых и мертвых стирается. Именно по этой причине так легко встретить своего ангела или столкнуться с нечистым бесом. Традиции веселых колядок и святочных рассказов поддерживали многие русские писатели, среди которых были Достоевский, Чехов, Куприн и Лесков. Не отставали от них и замечательные писательницы Надежда Лухманова и Лидия Чарская. Их рождественские истории — смешные, поучительные, грустные и трогательные — не оставят вас равнодушными.

После прочтения другого письма можно и умереть… Если впервые по-настоящему задуматься о «вечных вопросах».© FantLab.ru

Ранум Нузаргет сосредоточенно чертил тростью на веселом песке летнего сквера загадочные фигуры. Со стороны могло показаться, что этот грустный худой человек в кисейной чалме просто проводит время впустую. Однако ситуация была гораздо серьезнее. Чертя арабески, линии которых возникали в процессе, помогая его напряженной воле передавать четко оформленные волны беззвучного общения, Ранум Нузаргет произносил страстную речь своей сильной, жестоко испытанной душой с далекого уголка земли — приюта Великого Посвящения. Прошел час. Ранум высказал все. Раскаяние, скорбь, тоска — ужас отверженности, — все это изгнанник передал в далекую, знойную страну, Великому Посвящению. Трепет незримых струн, соединяющих его с вездесущей волей Высшего из Высших, того, чье лицо он, Ранум Нузаргет, не удостоился увидеть, — этот трепет угас. Струны исчезли. Ранум поднял голову и стал ждать ответа…

Герои погружаются в прощание… с книгами. © FantLab.ru

Управление памятью, временем и пространством через песню…

Мужчина, не в силах обеспечить лекарства для своей больной жены и молоко для детей, заслуживает быть проданным и убитым. Кинокомпания предлагает двадцать тысяч за съемку его смерти. Умереть нужно в костюме маркиза XVIII века…© FantLab.ru

Нянькой на короткое время стал матрос Спринг…© FantLab.ru

Обещания следует исполнять…

Помещик Старкун трижды напоминал своим знакомым, что вдовцу, старику, скучно оставаться одному в имении, заваленном снегом. Мало кто откликнулся на его письма. Большинство, умножив в уме деревенскую тишину на отсутствие напитков и развлечений, предпочло остаться в тени. Старкун в конце концов понял причину такого молчания и, вызвав из соседней деревни медвежатника Кира, заказал у него медвежью берлогу. На следующий день Кир, отрывая жесткими пальцами сосульки с заледеневших бороды и усов, предстал перед Старкуном и доложил, что берлога готова. Тем временем другой мужик, сметливый и лукавый, отправился в Петроград с несколькими записками и вернулся оттуда с двумя большими таинственными ящиками, в которых, когда их переворачивали, что-то булькало…

«– Замечали ли вы что-то странное раньше? Были ли таинственные беседы? Дерзости, неповиновение? И вообще, как это могло произойти прямо у нас на глазах? – Увы, капитан, – ответил его помощник Фекан, – этот сброд, как вам известно, был нанят в Багашойо всего две недели назад. Я никого не обвиняю. Нужно было воспользоваться удачным ветром, белых не оказалось; это я понимаю. Мы все спешили…»

Оптимист и пессимист проживают в одном доме… (Первый когда-то выручил второго). © FantLab.ru

Скорее, городские приключения Лебедева, который называет себя Гинчем: салоны, карты, алкоголь, попытки писать, стыд, магазины, интриги, любовь… Сугубо реалистическая повесть. Успешная «панорама общества» начала века, обладающая уже и исторической ценностью…© FantLab.ru

Битва в Историческом музее.

Ураган уничтожает не только здания, но и моральные устои людей: «Сегодня возможно всё, Риоль, ведь ничего не осталось, и все стали животными!»

Богач Ромелинк, чтобы подавить «холодную тоску духа», бесконечно перемещается из одной страны в другую…

Калиостро не погиб…

Легенда о падении Петербурга повествует о разрушении его знаковых объектов, включая соборы, Адмиралтейство и Невский проспект. Тем не менее, в этой истории также заложена мысль о том, что любовь способна преодолеть даже самые ужасные природные катастрофы.