Книги серии Тюрьмы и ссылки

В «Тюрьмах и ссылках» пугают не только судьбы людей, их страдания и жестокие расправы, — ужасающа также общая картина полного и систематического уничтожения человеческой личности, представленная с неотразимой убедительностью. Это тот «воздух» советской реальности, в котором человек задыхается даже за пределами тюрьмы. Имя Иванова-Разумника, которого перед революцией называли «совестью народа», сегодня почти забыто. В своей книге «Тюрьмы и ссылки», рассматривая судьбы писателей в советской России за последние 25 лет до Второй мировой войны, Иванов-Разумник делит их на три категории: погибших (физически), присоединившихся («лакеи») и «задушенных»; к последним он также относит себя.

В «Тюрьмах и ссылках» ужасны не только судьбы отдельных людей, их мучения и жестокие расправы, — пугает также с неотразимой ясностью общая картина полного и систематического уничтожения человеческой личности. Это тот «воздух» советской реальности, в котором человек задыхается даже вне стен тюрьмы. Имя Иванова-Разумника, которого перед революцией называли «совестью народа», сейчас почти забыто. В своей книге «Тюрьмы и ссылки», рассматривая судьбы писателей в советской России в течение последних 25 лет перед Второй мировой войной, Иванов-Разумник делит их на три группы: погибших (физически), присоединившихся («лакеи») и «задушенных»; к последним он относит и себя.

В книге «Тюрьмы и ссылки» пугают не только судьбы отдельных людей, истязания и жестокие расправы, но и обрисовывающаяся с неотразимой ясностью общая картина полного и систематического уничтожения человеческой личности. Это тот «воздух» советской реальности, в котором человек задыхается даже вне тюрем. Имя Иванова-Разумника, которого в преддверии революции называли «совестью народа», сейчас почти забыто. В своей книге «Тюрьмы и ссылки», рассматривая судьбы писателей в советской России за последние 25 лет перед Второй мировой войной, Иванов-Разумник делит их на три категории: погибших (физически), присоединившихся («лакеи») и «задушенных», к последним он также относит и себя.

В «Тюрьмах и ссылках» ужасают не только личные судьбы людей, их мучения и жестокие расправы, — пугает также образ полнейшего и систематического уничтожения человеческой личности, который возникает с неотразимой убедительностью. Это тот «воздух» советской действительности, в котором человек задыхается, даже находясь вне тюрем. Имя Иванова-Разумника, которого в преддверии революции называли «совестью народа», сейчас почти забыто. В своей книге «Тюрьмы и ссылки», рассматривая судьбу писателей в советской России за последние 25 лет до Второй мировой войны, Иванов-Разумник делит их на три категории: погибших (физически), присоединившихся («лакеи») и «задушенных»; к последним он относит и себя.