Книги серии Саксонская трилогия

Графиня Козель – это первый роман в жанре «романа ужасов» из исторической «саксонской трилогии», посвящённой событиям начала XVIII века во время правления короля Польши и курфюрста Саксонии Августа II. Кинофильм с тем же названием способствовал невероятной популярности этого произведения. Юзеф Игнаций Крашевский (1812–1887) – всемирно известный польский автор, который написал множество остросюжетных исторических романов, сопоставимых с творениями Вальтера Скотта, А. Дюма и И. Лажечникова.

«Брюль» — это ода интриганству, подлости, алчности и лести. Итак, Генрих фон Брюль — паж, который совершил головокружительную карьеру при саксонском дворе и стал фактически первым лицом в стране после короля. Хотя, при безвольном и слабохарактерном короле, возможно, он и был действительно первым. Человек, сосредоточивший в своих руках практически все государственные должности; человек, чья роскошь нарядов и дворцов удивляла современников. И человек, опустошивший казну и поставивший страну на грань финансового краха, который впоследствии стал причиной поражения в Семилетней войне. В самом романе шаг за шагом описан путь возвышения фаворита. Путь, на котором Брюль не останавливался ни перед чем, используя любые методы обмана, подкупа и лести. Вообще, читая роман, вспомнилось много поговорок, которые характеризуют эту личность. Вот некоторые из них: «пытаться усидеть на двух стульях», «загреть жар чужими руками», «наш пострел везде успел», «и нашим, и вашим», «подал ручку, да подставил ножку» и многие другие. В принципе, на основе таких выражений строилась карьера не только государственных прихлебателей, но и практически вся политическая жизнь королевских дворов 18 века. И Брюль был достойным представителем своего времени.

В центре последнего произведения находится судьба канцлера де Симониса, охотника за счастьем при королевских дворах Германской империи. Романы, написанные живо и увлекательно, в лучших традициях жанра, отражают быт, нравы и колорит «галантной Саксонии» XVIII века. Половину XVIII века Германия была объектом мечтаний итальянцев и швейцарцев; им не сиделось дома: привлеченные примерами своих соотечественников, они покидали родину и ехали в Германию, где при княжеских и королевских дворах искали счастья и карьер. Много было карьеристов, которые, уезжая из дома лишь с небольшим мешочком, наполненным смелыми надеждами, продавали на чужбине свою душу и совесть, лишь бы достичь желаемой цели. Вернувшись домой, они становились титулованными, а некоторые даже не возвращались, а вызывали своих бедных родственников и вели их по той же дороге к чужому благополучию. Особенно много таких иностранцев было при берлинском и саксонском дворах... Владетели того времени, в интересах внутренней политики, предпочитали окружать себя такими людьми, готовыми на всё, — чем своими соотечественниками, то есть местной знатью, которая была значительно более высокомерной, принимала участие в интригах и в целом проявляла меньшую покорность. Желая уменьшить влияние последних, Август Сильный окружал себя итальянцами и пришельцами из разных стран, полагаясь на них как на покорных исполнителей своей воли. Эта политика также применялась и при берлинском дворе. С иностранцами не стеснялись; находясь вдали от родины, они были беззащитны. Принимаясь на службу, они должны были подчиняться начальству, что делало их хорошими слугами. В противном случае, если они не слушались, их без лишних разговоров высылали в Кенигштейн или Шпандау, и никто не смел заступиться за них. Однако такое наказание реже выпадало на долю иностранцев, чем на соотечественников. Готовый броситься в огонь и воду, лишь бы продвинуться вперед, какой-нибудь пришелец быстро поднимался по служебной лестнице, и целые колонии таких выскочек заполняли немецкие резиденции.