Шуюн сбежала? Слава богу!

В ответ на его слова, толстяк вмазал коротышке подзатыльник и проревел:

— Прикуси язык, придурок. Ты ещё чего полезного ему скажи!

Коротышка потёр ушибленный затылок:

— Да какая ваще разница. Двое из трёх грёбанные старпёры. Мелкий же, походу, болен. Какое мне до них, нахер, дело?

Услышав его слова, я нахмурилась. Кто-то из наёмников должен был присматривать за местностью с чердака. Этого человека уже убили или же ему тоже удалось сбежать?

В любом случае, всё, что я могла сейчас делать, это спокойно дожидаться удачного момента. Как только они разойдутся на более значимое расстояние друг от друга, я смогу разобраться с ними, не подвергая опасности тётю с дядей. Хоть все они и были вооружены стволами, но кроме широкоплечего и долговязого, что выглядел немного опасным типом, остальные, похоже, не умели толком держать в руках огнестрельное оружие.

Но, в то время как я была готова ждать, две девицы рядом со мной явно этого не планировали. Они продолжали водить руками по самым разным частям моего тела. Вскоре они даже начали ласкать нижнюю часть моего тела и закатывать футболку на моей груди.

Это привело меня в глубокий культурный шок. Серьёзно? Вы двое настолько развратны, что готовы изнасиловать меня у всех на виду? С начала апокалипсиса не прошло и двух месяцев, так как же они успели деградировать до подобного безнравственного состояния столь быстро?

— А ну не смейте лапать Шую! — закричал на них дядя. Он сейчас пребывал в такой ярости, что всё его лицо окрасилось в бордовый цвет. — У вас что, совсем совесть отшибло? Делать подобное с ребёнком!

Та, что помоложе, тут же остановилась с покрасневшим от стыда лицом. Похоже, моральный кодекс ещё не успел полностью выветриться из её головы. А вот вторая лишь рассмеялась в ответ:

— И что с того? На дворе конец света. К чему мне весь этот стыд? Думаешь, стыд сможет прокормить меня?

После этого она нарочито размашистым движением разорвала футболку у меня на груди.

Вашу ж мать! Если буду просто ждать удачного момента, меня точняк изнасилуют! А ведь я даже поклялась, что никому не позволю оседлать себя в этой жизни! В моей груди поднялась внезапная волна ярости. Мне даже захотелось отрубить любопытные ручонки этой сучки и засунуть их ей в глотку!

— Немедленно прекрати это! — проревел дядя сквозь стиснутые зубы.

— Сяо Ю же всего восемнадцать лет! Вы не можете так с ним поступить! — в отчаянье закричала тётя.

Голоса дяди с тётей сумели мигом погасить возникшее в груди пламя. Плевать, я же мужчина, в конце-то концов. Если женщина сделает со мной и то, и это, всё равно формально я не буду «оседлана[10]».

Начинать сейчас бой, наплевав на всякую предосторожность, было бы слишком рискованно. Их всё же было слишком много. В одной лишь этой комнате собралось уже шесть человек, и было бы логично предположить, что снаружи есть и другие. С другой стороны дядя с тётей были по-прежнему крепко связаны и не могли двигаться. Во время боя они не смогут уклониться от шальных пуль.

Услышав возглас тёти, женщина пришла лишь в ещё больший восторг:

— Вах! Как же свезло! Он всё ещё молодой и чистый восемнадцатилетний жеребец!