Теодора смотрела куда-то за ее спиной. На секунду Фредрика испытала огромное искушение обернуться, но сдержалась и сделала еще глоток кофе. Слишком крепкий, на ее вкус, но зато в чудесных кофейных чашечках — бабушка за такой сервиз продала бы родных внуков.

— Понимаете, — неуверенно добавила Теодора, — мы возлагали на Габриэля большие надежды. Полагаю, все родители возлагают большие надежды на своих детей, но наш сын довольно рано дал нам понять, что намерен идти своим путем.

— Видимо, именно поэтому он выбрал Сару, — провозгласила она, сделав крохотный глоток кофе и поставив чашку на блюдце.

— Что вам известно об отношениях Сары и Габриэля? — осторожно спросила Фредрика и тут же поняла, что выразилась неправильно.

— Если вас интересует, известно ли мне, бабушке Лилиан, о том, какие отвратительные слухи невестка распускает о моем сыне, — язвительно ответила Теодора, выпрямившись, — то да, мне это известно! Кажется, я уже сказала вам об этом по телефону.

Она недвусмысленно давала понять: либо Фредрика оставит эту тему, либо разговор закончится, едва успев начаться.

— Я понимаю, что вопрос щекотливый, — хрипло произнесла Фредрика, — но мы расследуем очень серьезное преступление, поэтому…

— Моя внучка — не ваша, а моя! — самое дорогое мне существо, пропала! — перебила ее Теодора, наклонившись к столу и впившись в Фредрику ледяным взглядом. — И после этого вы считаете нужным сообщить мне о том, что ситуация серьезная?! — прошипела она.

Фредрику пробрала дрожь, но она сделала глубокий вдох и постаралась не отводить взгляд.

— Никто не сомневается в том, что вы беспокоитесь за внучку, — неожиданно для самой себя произнесла она совершенно спокойным тоном. — Однако желательно, чтобы вы отвечали на наши вопросы и проявили готовность помочь следствию!

Затем она рассказала о посылке, которую Сара Себастиансон получила утром. В комнате повисла зловещая тишина, и Фредрика заметила, что наконец что-то смогло задеть Теодору за живое.

— Мы ни в коем случае не говорим, — заверила ее Фредрика, — что ваш сын причастен к этому. Тем не менее мы обязаны — повторяю, обязаны! — выяснить его местонахождение. Мы не имеем права и не хотим игнорировать дошедшую до нас информацию о нем и об их с Сарой браке. И не можем исключить его из списка интересующих нас лиц, пока не поговорим с ним!

Никакого списка интересующих полицию лиц, разумеется, не существовало, но в остальном Фредрика была крайне довольна своим монологом — ей наконец-то удалось завладеть вниманием Теодоры.

— Если вам известно, где он, то сейчас самое время сообщить нам об этом, — тихо, но убедительно произнесла она.

— Нет, — едва слышно ответила Теодора, медленно качая головой, — я не знаю, где он. Знаю только, что вчера он собирался в командировку — так он сказал мне по телефону в понедельник. Мы говорили, что они с Лилиан должны прийти ко мне на ужин, когда Сара вернется из очередной поездки, в которые она таскает с собой несчастную девочку!

— Понимаю, — отозвалась Фредрика, внимательно наблюдая за собеседницей, и наклонилась над столом. — Проблема лишь в том, — едва заметно улыбнувшись, добавила она, — что на работе Габриэля нам сказали, что он с понедельника в отпуске.

Фредрика заметила, как Теодора побледнела, и почувствовала, как участился пульс.

— Возникает вопрос: зачем ему врать собственной матери? Если вы, конечно, не хотите рассказать мне что-нибудь еще.

Теодора долго молчала, затем ответила:

— Габриэль никогда не врет. Я отказываюсь признавать, что сын соврал мне, пока он сам не признается мне в этом. — Она поджала губы, напряженно глядя на Фредрику. — А Сару вы прорабатываете так же тщательно? — прищурилась она.