Для Норы это было очень важно: она знала, что обречена все время жить в страхе, но, с другой стороны, существовало множество мелочей и хитростей, с помощью которых она могла увеличить свои шансы. Одна из таких хитростей — не выделяться. Персональные данные Норы были засекречены, но по вечерам она все равно старалась никогда не зажигать свет в квартире. Минимальное количество друзей. Редкие звонки бабушке, всегда из телефонного автомата в другом городе. Хорошо, что по работе приходится много ездить по стране.

Она стояла перед открытым холодильником и делала себе бутерброд, как вдруг по телевизору сообщили о происшествии. Рядом с холодильником было светло, поэтому свет на кухне зажигать не пришлось.

Голос диктора нарушил тишину, помешав Норе сражаться с сырорезкой.

— Вчера из поезда, следовавшего по маршруту Гётеборг — Стокгольм, пропала шестилетняя девочка, — монотонно произнесла ведущая. — Полиция просит пассажиров, находившихся в поезде, отправившемся из Гётеборга в 10:50, или на Центральном вокзале около…

Нора выронила сырорезку и бросилась к телевизору.

— Господи, — прошептала она с замиранием сердца. — Он взялся за дело!

Дослушав выпуск новостей, она выключила телевизор и потрясенно опустилась на диван. Услышанные слова постепенно, одно за другим, доходили до ее сознания, образуя связные фразы, которые эхом звучали в ее голове с тех самых пор, когда она сделала все, чтобы начать жизнь заново.

— Поезд, Кукла! — шептал настойчивый голос. — Ты даже не представляешь себе, чего только люди не забывают в поездах! Ты даже не представляешь себе, насколько невнимательны окружающие — они ничего не забывают, просто едут себе на поезде. А что еще делать в поезде, Кукла? Ехать! Они просто не видят того, что творится у них прямо под носом.

Нора неподвижно сидела на диване, пока не почувствовала приступ голода и не вспомнила об оставшемся на кухне бутерброде. И тут девушка приняла решение: она снова включила телевизор и выбрала телетекст. В сообщении о пропавшем ребенке приводился телефон, по которому желающие могли позвонить в полицию и сообщить информацию, которая может помочь полиции. Она сохранила номер в мобильном и решила позвонить попозже. Конечно, не с мобильного, а из телефона-автомата.

Нора осторожно выглянула на улицу, отодвинув край жалюзи. Хоть бы дождь кончился поскорее!

Алекс Рехт проснулся в начале седьмого, почти за час до будильника. Стараясь не разбудить Лену, он осторожно встал с кровати и пошел на кухню варить утренний кофе.

Дома было светло, хотя утреннее солнце уже спряталось за плотными облаками. Алекс, едва сдерживая зевоту, насыпал кофе в фильтр кофеварки. Да, такого гадкого лета на его памяти и правда еще не бывало… Всего через пару-тройку недель у него отпуск, но если погода не наладится, то что с него толку?!

К прогнозам погоды Алекс относился скептически, поэтому просто вышел на крыльцо, констатировал, что дождя пока нет, быстро дошел до почтового ящика и забрал почту. Открыв на ходу газету, он сразу увидел на первом развороте заголовок о пропаже Лилиан Себастиансон: «Вчера пропал шестилетний ребенок…» Удивительно, что даже крупные газеты успели сообщить об исчезновении малышки Лилиан…

С чашкой кофе и газетой в руках Алекс прошел по сумрачному коридору с синими стенами к своему кабинету. Выкрасить стены в синий захотела Лена, но Алекс отнесся к предложению жены без особого энтузиазма:

— Ведь темный цвет визуально уменьшает и без того маленькое пространство? — попытался возразить он.

— Вполне возможно, — ответила Лена, — но зато будет так красиво!

Железный аргумент, тут уж не поспоришь, подумал тогда Алекс и немедленно сдался. Честь выкрасить стены в синий цвет выпала их сыну — получилось очень даже неплохо, хотя коридор и в самом деле теперь казался меньше. Но об этом супруги предпочитали не говорить.

Алекс уселся к письменному столу в огромное офисное кресло, напоминающее старинное вольтеровское кресло, только на колесиках. Кресло досталось Алексу от дедушки. О том, чтобы купить новое, не может быть и речи, подумал Алекс и удовлетворенно погладил подлокотник. Мало того, что красивое, так еще и очень удобное. Скоро они с креслом отметят тридцатилетний юбилей совместной жизни. Тридцать лет! Тридцать лет в одном и том же кресле — это немалый срок, как ни крути! Даже дольше, чем они с Леной женаты.

Алекс откинулся на спинку и прикрыл глаза.

Комиссар совершенно не чувствовал себя отдохнувшим: спал плохо, впервые за много лет ему снились кошмары. Хотелось бы, конечно, списать все на плохую погоду, но он прекрасно понимал, что причина не в этом.