— Прошу Вас, переведите, то что я буду говорить Марии, — попросил Шарль.
Шарль пытался ей обяснить в чем дело, но его познаний в русском языке явно не хватало. Тогда он обратился за помощью к Павлу Владимировичу.
— Прошу Вас, переведите, то, что я буду говорить Марии, — попросил Шарль, — это очень важно, а я знаю всего несколько слов по-русски.
— Не беспокойтесь, мой друг, я переведу все, что вы скажете в точности.
Шарль начал говорить.Мария стояла напротив него и внимательно смотрела ему в глаза.
— Я должен уехать, Мария, пойми. Но я скоро вернусь, улажу свои дела во Франции и вернусь. Верь мне. Я люблю тебя, и хочу чтобы ты стала моей женой. Мы будем счастливы. Возьми эту пластину — это семейная реликвия. На этом вот листке, я написал тебе кое-что на французском. Храни. Я всегда возил эту пластину собой, и как и все мои предки, не расставался с ней. С ней связана очень важная тайна, которая передавалась в нашем роду из поколения в поколения. Я вернусь и заберу тебя с собой. Верь мне.
— Да…, я вижу ты не терял времени дружок, — протянул старый барин. Мария, что ты скажешь?
— Я люблю его, — сказала Мария и заплакала. Люблю.
— Мсье, прошу Вас, заклинаю всеми святыми, побеспокойтесь о Марии до моего приезда.
Раздались всхлипывания: это плакала Дарья Петровна, вытирая платочком слезы.
— Езжай, Шарль,и не волнуйся, — растроганно произнёс Трегубов. Мы с женой любим Машу и присмотрим за ней.
Маша подошла к Шарлю, обняла его и страстно поцеловала в губы, затем отвернувшись от него и плача, быстро побежала в дом…
22. Алексей и Ирина.
Каждый вечер, начиная с того памятного концерта Маликова, Алексей провожал Ирину домой. Когда во время прогулок по городу или в кафе он замечал взгляды мужчин, бросаемые на его спутницу, ему становилось с одной стороны и приятно, что мужчины заглядываются на красивую молодую девушку, которая отдала ему предпочтение, а с другой стороны, ему хотелось просто их разорвать, чтобы они на неё не заглядывались. Все было правильно, в нем проснулся инстинкт собственника, заложенный в мужчинах матерью природой вместе с чувством ревности.
Он заметил, что некоторые преподаватели в школе, стали посматривать на него с долей интереса. Очевидно его ухаживание за Ириной не осталось незамеченным. Целый год он смотрелся в их глазах, как человек не от мира сего, бросивший научную работу и готовую диссертацию, не встречающийся с женщинами и слывущий женоненавистником из-за неудавшейся попытки жениться, и хотя он об этом не распространялся, но земля, как говориться, полниться слухами, а теперь предстал перед ними в новом амплуа донжуана. Если Алексей раньше не придавал особого значения одежде, и бывало некоторые дамы фыркали, увидев его неряшливый вид, то теперь в нем произошла разительная перемена, сразу отмеченная женским предподавательским составом школы. Он стал носить костюмы с галстуком, которые не одевал больше года, с того времени, как покинул кафедру, предпочитая им рубашку с джемпером.
Мама Алексея, Наталья Всеволодовна, была заведующей районой библиотекой; отец — Сергей Петрович, был начальником цеха крупного завода. Алексей похоронил отца пять лет назад, в возрасте 62 лет. Отец был тяжело болен и выйдя на пенсию, стал быстро угасать. Врачи были бессильны, диагноз — рак.
Любовь к книгам, наукам, особенно истории, привила сыну Наталья Всеволодовна, принося домой из библиотеки интересные книги. Алексея захватывали истории о рыцарях Круглого стола короля Артура, описание рыцарских турниров, битвы и сражения. Во дворе, он часто играл со своим сверстниками в рыцарей, нацепив на себя куски картона, которые означали доспехи. Как все мальчишки подражали храброму Робин Гуду, когда он дал им прочесть книгу о его подвигах. Игра в меткого стрелка закончилась после того, как юные сорванцы выбили соседке тёте Маше, оконное стекло и она пожаловалась родителям. Во время учёбы в средней школе, история по-прежнему оставалась любимым предметом Алексея. Он ухитрялся читать книги при свете фонарика, после того как мама укладывала его спать. По окончании средней школы, он знал не намного меньше чем его любимый учитель.
По окончании школы, Ставрову не пришлось решать проблему — кем стать, это было ясно и так. На исторический факультет Московского университета он поступил с первого раза. Любимым предподавателем Алексея стал профессор Евгений Анатольевич Горский. Студенты слушали его лекции затаив дыхание. Он не пересказывал хрестоматию, как многие другие предподаватели, а читал лекцию, словно роман. Однажды, студент Ставров подошёл к профессору после лекциии и попросил его дать ему перечень дополнительной литературы для более глубокого изучения предмета. Профессор не был удивлён, многие студенты так старались привлечь к себе внимание предподавателей, дескать, они так любят историю, что не могут без неё жить. Все уловки студентов были хорошо известны профессору. На колоквиуме по истории Франции XI века, он специально задал Ставрову коварный вопрос, ответ на который студент не мог почерпнуть, пользуясь перечнем обязательной литературы, и каково было искреннее удивление Горского, когда Алексей сумел на него ответить. С этой поры профессор стал относится к студенту совсем по иному, не раз отмечая его знания. Острословы стали считать Ставрова любимчиком Евгения Анатольевича. Однажды, профессор пригласил юного студента к себе домой, попросив его донести тяжёлые книги до дома, где жил Горский.
Профессор жил в добротном сталинском доме, послевоенной постройки, с видом на Москва-реку. Поднявшись на лифте на десятый этаж и зайдя в квартиру, дверь которой отворила жена профессора, он робко застыл на пороге, тщательно вытерев обувь о полик.
— Моя супруга, Ольга Николаевна, — представил Горский свою жену. — А это, мой студент, Алексей Ставров, прошу любить и жаловать.