Взаимовыгодное соглашение

Когда я проснулась на следующее утро, пыльный чердак уже заливали лучи солнца. Я медленно поморгала, затерявшись в приятном беспамятстве между сном и пробуждением, но подсознание не давало мне покоя. Снизу из театра доносился шум и крики актеров, а из окна слышались радостные голоса. Я нахмурилась, все еще цепляясь за последние крупицы сна.

Нынче утром в театре было шумнее обычного.

Я резко села. Каждую субботу в Солей-и-Лун проводили дневной спектакль. Ну как я могла забыть?

Когда я поднималась с кровати, все мое лицо прошило особенно сильной болью. Ах да, вот почему я забыла. Мой нос ведь раскрошили на части, и вчера мне пришлось бегом спасаться от верной смерти.

Снизу зашумели еще громче – началась увертюра.

Я застонала.

Ну вот, теперь до самого конца спектакля с чердака мне не выйти, а я очень хотела в туалет. Обычно было нетрудно тайком пробраться вниз, в уборную, до прибытия актеров и работников, но теперь уже поздно, я все проспала. Я встала, поморщилась от тупой боли в спине и быстро оценила масштаб увечий. Нос точно сломали, а пальцы за ночь распухли вдвое. В целом платье у меня было достаточно нарядное, чтобы получилось незаметно пройти мимо зрителей… вот только пятна крови портили картину. Я облизала здоровые пальцы и стала яростно оттирать кровь, но без толку.

Раздраженно вздохнув, я оглядела стойки с пыльными костюмами и сундук у постели, которую мы делили с Коко. Он был набит шерстяными штанами, шарфами, варежками и шалями, а еще там нашлась пара заплесневелых одеял, которые мы на прошлой неделе откопали среди мусора. Я робко коснулась той стороны кровати, на которой раньше спала Коко.

Надеюсь, она добралась до тетки целой и невредимой.

Качая головой, я повернулась обратно к костюмной стойке и наобум выбрала себе наряд. Коко сможет сама о себе позаботиться. А вот я…

После третьей тщетной попытки снять платье я сдалась. Сломанные пальцы отказывались сгибаться как положено, а выгнуться так, чтобы дотянуться до пуговиц между плеч, ну никак не выходило. В конце концов я просто взяла из ближайшего ларя шапо-бержер[9] и очки в проволочной оправе и нацепила все это. Вчерашняя бархотка все еще скрывала мой шрам на шее, а плащ прятал почти все пятна. Придется идти так, делать нечего.

Мой мочевой пузырь требовал немедленного облегчения, а пи́сать в углу, как собака, я не желала точно.

К тому же, если вдруг придется быстро убегать, я всегда смогу сунуть в рот кольцо Анжелики. Я подозревала, что в фойе будет слишком людно и там не получится быть невидимой: столкнись с кем-нибудь – и прощай моя маскировка. Нет на свете ничего подозрительней привидения, которое наступает людям на ноги.

Надвинув шляпу пониже, я прокралась вниз по лестнице, которая вела за кулисы. Большинство актеров не обратили на меня внимания. Кроме…

– Эй, вам сюда нельзя, – сказала надменная девчонка с крючковатым носом. У нее было круглое лицо, а волосы цветом и видом очень напоминали кукурузный шелк. Когда я обернулась к ней, девушка ахнула. – Господи, что у вас с лицом?

– Ничего. – Я быстро опустила голову, но было поздно.

Девушка подошла ближе, и надменность на ее лице сменилась тревогой.

– Вас кто-то обидел? Может быть, стоит вызвать констеблей?