Шэрон качает головой.

— Два-ноль в вашу пользу, Влад.

— А вы с ними знакомы?

— Я — нет, зато вы знакомы.

— Тогда два-один, Шэрон, — возвращаю оружейнице комплимент. — Итак, что будем делать с нашим гешефтом?

— С гешефтом… сложно, — вздыхает она. — С одной стороны, вы правы, девять тысяч за ваши железки вполне разумная цена. С другой стороны, на территории штата Нью-Йорк и особенно в Форт-Линкольне — оружие не просто товар, но товар, подлежащий строгому учету и контролю. С третьей стороны, десяти тысяч в кассе просто нет, а банки уже закрыты.

— Чек вполне меня устроит, если завтра утром в банке я получу по нему нужную сумму.

— Что ж, тогда давайте-ваш Ай-Ди.

Шэрон вставляет в машинку около кассы сперва свою идекарту, потом мою, дважды расписывается на выскочившей распечатке, каковую передает мне вместе с «дерринджером» и пластиковым прямоугольником айдишки.

— Возьмите. «United American Bank» открывается в девять утра, работает каждый день, но в субботу и воскресенье по укороченному графику.

— А адрес не подскажете? Я в городе в первый раз.

— Совсем рядом, на Третьей, второй дом от угла, там увидите. И еще… не гуляйте сейчас по улицам. Время плохое.

Удивленно смотрю на часы.

— Начало девятого. Что тут плохого?

— Плохо то, что Сэм Браун еще вчера блокировал порт, и чем все это закончится, предсказать не берусь.

Озадаченно моргаю. Какой еще Сэм Браун и что «это»?

Шэрон конспективно объясняет. Оказывается, у властей Форт-Линкольна давно имеют место трения с местным профсоюзным движением, и вот на днях эти трения переросли в классические стачки. Во вторник к полудню встал нефтеперерабатывающий завод, в среду утром — судоремонтный, а вчера припортовый район вообще ощетинился натуральными баррикадами. Полиция третьи сутки на энергетиках, ходят слухи о вводе военного положения, и это при том, что оружия у граждан Штатов на руках немного, а у приезжих его и вовсе не должно быть. А Сэм Браун, главный оратор профсоюзников, чувствует за спиной «поддержку масс» и уперся обеими рогами…

— И ведь правильные вещи говорит, сволочь этакая, — вздыхает Шэрон, — поэтому многие за ним и идут. Но если позволить Брауну взять верх, эта его «бурая гвардия»[82] вообще с цепи сорвется, сейчас-то они при баррикадах и вроде как делом заняты…

— Позвольте догадку: главные враги народа, если верить Брауну, — мрачно комментирую я, — это небось ниггеры и жиды.

— Ну не в таких формулировках…