Саванна вскоре переходит в скучно-бурую возвышенность, сухую и каменистую. На карте она помечена как Мраморное нагорье, жилых объектов не обозначено даже на профессиональной склейке у Ястреба. Пыли от колес на удивление немного, признаков наезженной дороги незаметно.
— Горн в канале, держим не выше двадцати пяти, — сообщает рация голосом Фреда, — на этих камнях подвеску угробить — раз плюнуть. Овер.
— Вилко, аут, — отвечает Сара и слегка сбавляет скорость.
Вокруг накатанной Портсмутской трассы и на необжитых Холмах Страстей было полно живности. Здесь, хотя жилья и не видно, ее вроде как поменьше. Существенно. Рогачей и антилоп не наблюдается вовсе, гиены и стервятники представлены единичными экземплярами, и то вдали. Слишком сухо, или в почве присутствует еще какая-то хрень, так что плотность биомассы на квадратный километр стала пониже? Мне, положим, сельским хозяйством на болгарском нечерноземье заниматься так и так не светит, однако вслепую переть неохота.
Больше от скуки, чем по необходимости, привстаю на сиденье, опираюсь на переднюю дугу и разглядываю в подзорную трубу горизонт. Почти сразу ловлю блик. Потом еще один. Всматриваюсь повнимательнее…
Не меняя позы, говорю Саре:
— Родная, изобрази у нас пробитое колесо.
Мое сокровище, зримо вздрогнув, слегка доворачивает руль и как-то так хитро отрабатывает тормозом, что машина неуклюже идет юзом (отчего я по инерции плюхаюсь обратно на сиденье) и останавливается метров через десять, со стороны — ну явно пропоротая шина.
— Влад — Ястребу, снова колесо? — раздается из рации.
— Точно. Иди помогай, — отвечаю я и вылезаю из джипа.
«Девяностый» возвращается задним ходом, недовольный Ястреб выбирается наружу, смотрит на меня, на вполне целую шину…
— Стереотруба на два часа, дистанция за двадцать, точнее не скажу, — коротко информирую я. — Возле окуляра минимум трое. Слишком далеко, оружия и подробностей амуниции не вижу.
— Понял, — склоняется Хокинс вместе со мной над колесом; спектакль так себе, но критиков мы и не приглашали. — Ориентиров тут вокруг нет, даже если у них артиллерия, без пристрелки вряд ли накроют.
— Я потому и решил сыграть в «подбитую утку». Если вдруг там банда…
— Решил правильно. Место не самое лучшее, равнина что твой стол, мы как на ладони. Хотя… Фред, иди-ка сюда, с инструментами, — зовет босс, а сам добывает из бардачка «ленда» бинокль помощнее моей оптики межвоенных времен. — Сара, и ты присоединяйся, карабин только возьми.
— Нашли бойца… — отзывается жена, послушно прихватив из машины «эм-один».
— Бойцами пока что побудем мы, — радует ее Хокинс, — а ты давай забирайся на багажник, вот тебе бинокль, и активнее крути головой, как положено охраннику-наблюдателю. Подозрительным сектором не ограничиваться, лови любое шевеление; если что, сразу сообщай.
В двух словах вводит в курс дела Фреда.
— Изображаем полный полевой ремонт? — уточняет тот.
— Не перегибай палку, — весело хмыкает Хокинс. — Делаем вид, что латаем пробитую камеру. Подробностей с полутора миль даже хорошая стереотруба не даст, так что обойдемся без горелки для вулканизации. Под видом инструментария потихоньку достань из багажника наши стволы и оба пулемета… Влад, у тебя с этим делом как, кстати?