Рабы так и продолжали сидеть в своей каморке. Мать с детьми-погодками – сыном и дочкой, тринадцати и двенадцати лет. Я думал, дети помладше.
Рассказали они мне много… Я даже позвал послушать Бриана. Мать с дочерью бандиты периодически пользовали, а над парнишкой просто издевались. Чтобы не сбежали, рабам подрезали кожу на пятках, да и не знали они, куда бежать, с мешками на головах сюда привезли. Ну и по лесу пешком без оружия шастать – отличный способ самоубийства.
Было еще несколько рабов, но выжили только двужильные индейцы. Одна белая женщина, не выдержав издевательств, покончила с собой – повесилась. Другая просто умерла. Пытавшихся сбежать двух мужчин после долгих пыток облили смолой и сожгли живьем… Еще раньше так же запытали ее мужа. До этого были другие рабы, и все закончили подобным образом. Совсем недавно прижитого ей от кого-то из бандитов ребенка просто выбросили в лесу. Тогда же пытающейся вступиться матери выбили глаз…
Из ее почти бессвязного повествования вычленил еще один, не известный мне ранее момент – «инки» детей сюда тоже переправляли, если похищали всю семью. Заботливые, твари! В рекламе «освоителей» я этого не читал.
Слушая, я чувствовал, что зверею! Многое повидал, но сейчас просто трясло от бешенства. Даже толстокожего Бриана проняло. Я рабство до печенок ненавижу, насилие над женщинами тоже, а уж когда речь идет о детях… Думаю, уцелевшим подонкам придется ответить по полной программе, и за себя, и за товарищей. Пули или даже веревки тут мало. Тяжко умирать будут…
Впечатленные рассказом, мы вышли на улицу.
– Бриан, а выруби-ка ты пару колов и вкопай где-нибудь в отдалении. Или просто какие-нибудь пеньки заостри.
– Зачем?
– Колы – чтобы этой падали удобно сидеть было, а вдалеке – чтобы нам криками не мешали, – указав на бандитов, подробно пояснил я и задумчиво добавил: – Хотя… сейчас им языки отрежу, слышно не будет. Но все равно подальше – чтобы пейзаж своим видом не портили.
Ирландец согласно кивнул и пошел выполнять поручение.
Падлы тоже поняли, что им грозит. Меня начали умолять их просто пристрелить. Зря, после всего увиденного и услышанного меня не разжалобить – всем воздастся по мере содеянного, а меру тут определяю я. Всю картину преступлений этой банды выяснить тоже будет полезно.
– Даже не надейтесь, твари, и это еще не все, для начала я вас, сучар, кастрирую и вообще все выступающее отрежу. – Я достал нож. Рука подрагивала – хотелось клинок сразу в горло вогнать и немедленно освободить мир от этой пакости, но я себя пересилил – легкой смерти они не заслуживают. Пожалуй, приступим. – Пока языки на месте, я бы посоветовал исповедоваться, чем раньше это произойдет, тем быстрее мне надоест спрашивать и меньше отрежу – может, у кого еще ухо, глаз или нос останется…
Мольбы перешли в обреченный, тоскливый вой…
Все свои обещания я выполнил. Через некоторое время, заботливо вкатив изувеченным ублюдкам пару уколов из аптечки, чтобы быстро не сдохли, мы с ирландцем оттащили их к кромке леса и оставил корчиться на колах. Бриан просто срубил пару тонких деревьев и заточил получившиеся пеньки. Надеюсь, хищники не сразу доберутся, успеют мрази всю прелесть ситуации прочувствовать. Я не садист и удовольствия от мучительства не испытываю, но казнил тварей просто с наслаждением!
Потом пару раз щелкнул фотоаппаратом – вместе с исповедью, уликами, составом преступления и рассказом индианки эти снимки предъявлю. Пускай все заинтересованные лица знают, что за подобное грозит… Заодно в редакцию местной газетенки наведаюсь, они мне там реально задолжали, если не захотят события в нужном ракурсе осветить, пускай пеняют на себя – их статейку я еще не забыл… В конце концов новое издательство отстроить несложно, и разумный персонал взамен покалеченного и «трагически погибшего» набрать мэрия не всегда успеет.
Я опять зашел к бывшим невольникам. Паршиво выглядят. Регенератором тут не отделаешься – многие травмы застарелые, плохо сросшиеся переломы, у парня отрезаны уши… под волосами я не сразу и заметил. Надо на базу везти и в капсулу укладывать. Если администрация не раскошелится, сам за лечение заплачу – на семьдесят пунктов мы тут с Брианом наработали, должно хватить. Если нет, талеры в реалы переведу. Но общеукрепляющего все равно кольнем – мне док много всего надавал.
– Перебирайтесь куда-нибудь в другое место, в большую комнату, например. Там кровати есть, а здесь не дело оставаться. Трупы мы убрали, кровь подтерли. Пятна, конечно, остались, но генеральная уборка завтра. Или когда-нибудь потом… Керосином немного попахивает, но это не смертельно. – Индейцы зашевелились и стали молча собираться. Да уж, забитые они совсем. В свою свободу еще не поверили, а любым приказам привыкли подчиняться. Немудрено…
Мы с Брианом заночевали наверху. Спина еще побаливала, и пришлось спать на животе, но уже утром я о ней забыл.
Проснувшись, я спустился вниз, сходил умыться и отогнал намеревающуюся что-то приготовить индианку от плиты:
– Все, рабство закончилось. Иди, отдохни, сам всех накормлю. – Не то чтобы я так уж рвался в повара, но надо приучать их к мысли, что все решительно изменилось. – Только сначала покажи, где тут какие припасы.