– Ты слышал, брат? – спросили Толливера. – Разве это не чудо? Разве мы не говорили тебе, что это обязательно произойдет?

Грейсон, все еще слегка оглохший от резонанса, вышел из ворот монастыря и отправился вниз по улице. Там царила паника – но не от самого звука, который их едва не оглушил, а от чего-то еще. Каждый в недоумении смотрел на монитор своего планшета или телефона.

– Этого не может быть, – услышал Грейсон чьи-то слова. – Похоже, что это ошибка.

– Но «Гипероблако» не совершает ошибок, – возразил кто-то другой.

Грейсон подошел к говорящим.

– Что случилось? – спросил он одного из них.

Человек протянул ему свой телефон. На экране светилась и мигала большая красная буква «Ф».

– Он говорит, что я – фрик.

– И я, – послышалось сзади.

Грейсон посмотрел вокруг себя и увидел лица, полные недоуменного смущения.

Но это же происходило и в других местах – в каждой стране, в каждом городе, в каждом доме по всему миру. Потому что «Гипероблако» в своей безмерной мудрости решило, что все человечество несет коллективную ответственность за то, что произошло, а потому все люди должны лицом к лицу встретить последствия своих деяний.

Все и каждый в наказание был объявлен фриком.

В отчаянии население обратилось к «Гипероблаку» за помощью и советом.

– Что мне делать?

– Что я должна предпринять?

– Как я могу все исправить?

– Поговори со мной! Прошу тебя, поговори!

Но «Гипероблако» молчало. А как же иначе? «Гипероблако» не может разговаривать с фриками.

Грейсон Толливер оставил толпу озадаченных своим новым положением людей и вернулся в относительную безопасность монастыря. Тоновики продолжали радоваться, несмотря на то что теперь все поголовно стали фриками. Увы, для «Гипероблака» они ничем не отличались от прочих людей, а восторг, который внес в их души Великий Резонанс, был в конечном итоге их личным делом. В отличие от прочих обитателей монастыря, Грейсон не испытывал радости. Но не было в его душе и отчаяния. Он не знал, как отнестись к новому повороту событий. Не понимал, какое это имеет для него значение.

Своего планшета или телефона у Грейсона не было. Как ему сказал викарий Мендоза, их секта не отрицала технологий, но предпочитала не полагаться на них.