Конечно, жена его долго болела и он пользовался по мужской надобности услугами Фроси, но, как– никак, а с благоверной он прожил почти тридцать лет, нажил четверых детей и никогда не слышал от жены злобных или истеричных слов, которые позволяют себе иные жёны, особенно в пору увядания их женственности. Любви и страсти особой не было между ними, поскольку брак этот устроил его отец Фрол Григорьевич, но брак пришёлся впору, их семейный очаг всегда горел ровно, согревая теплом и его, в нелёгкой офицерской жизни, и их детей, подросших и вышедших в люди. Только Ванечка теперь остался сиротой и ему, отцу, нелегко будет дорастить Ваню до взросления.
Подошла Фрося и попыталась обнять Петра Фроловича, но тот отстранился: не гоже в день похорон прелюбодействовать – надо погодить пока пройдут положенные сроки. Фрося, как сметливая женщина, поняла и не обидевшись, ушла на кухню прибирать со стола, а Петр Фролович ещё немного посидел и почувствовав усталость, прошёл почивать в свою комнату. Проходя через комнату Вани, который уже крепко спал, погладил осторожно осиротевшего сына по голове, отчего тот перевернулся набок и сказал во сне отчетливо: «мама».
V
На следующий день Фрося подняла Ваню спозаранку в школу.
– Иди, иди Ванечка в школу, нечего дома сиднем сидеть, мать уже не вернёшь, а тебе учиться надобно, – ласково приговаривала она поглаживая Ваню по голове, как иногда делала его мать, некстати вспомнил Ваня, но встал, покушал, собрал ранец, сунув туда горсть конфет оставшихся от поминок, когда гости пили чай.
В школе день прошёл как обычно, лишь учитель Иван Петрович выразил Ване своё сочувствие и уверенность, что Ваня выучится на хорошего человека. Конфеты он раздал ребятам со своей линии, а оставшиеся отдал старшим, сказав, что это от поминок по его матери и пусть они тоже помянут её, пока душа ещё здесь на земле, а не вознеслась на небеса.
Незаметно прошла неделя с похорон и вновь в усадьбе собрались гости на девять дней поминовения усопшей рабы божьей Пелагеи Ивановны. По этому поводу Пётр Фролович заказал в церкви службу, после которой, вместе с попом и неразлучным с ним дьячком пришли на поминки, где Фрося уже накрыла стол. Больше никто не пришёл, только сестра Лида заглянула на минутку вместе с полугодовалым сыном, которого привезла на детских санках, благо день выдался солнечным и почти тёплым.
Ваня в этот раз сел за стол вместе со взрослыми, пил чай с плюшками и слушал рассказы попа о блужданиях души его матери. Оказалось, что на девять дней душа впервые возносится к небесам, а до этого странствует по земле. Потом, на сорок дней, душа его матери в последний раз вернётся на землю, поглядит на родных и близких и уже навсегда вознесётся на небо в уготованную ей обитель.
– Твоя мать была благочинная женщина, в церковь ходила часто, а не только к воскресной службе, жила без греха и обязательно попадёт на небеса, – назидательно говорил Ване попик, осушив очередную стопку вишневой наливки, до которой оказался гораздо охоч. Дьячок, напротив, жаловал водочку и выпив уже несколько рюмок под селёдочку, стал пытаться прочесть молитву на девять дней за упокой души рабы божьей Пелагеи, но путался в словах, пока поп, сердито, не осадил его.
Несколько мужиков, тоже охочих до выпивки, зашли поклониться барину на девятины усопшей, за что были угощены Фросей на кухне, а сама Фрося в этот раз сидела за хозяйским столом вместе с гостями – так распорядился Пётр Фролович.
На сороковины матери всё повторилось, лишь солнце светило ярче и грело сильнее, по дорогам бежали ручьи. Ваня посидев для порядка вместе с взрослыми за столом, после службы в церкви, где он присутствовал вместе в отцом, по его настоянию пропустив школу, быстро ушёл на дорогу, прихватив со двора дощечку в которую он вставил палочку, на нее одел бересту вроде паруса – получился кораблик.
Этот кораблик Ваня отправил в плаванье по ручью, а сам следовал вдоль, пока ручей не свернул с дороги к речке, принял в себя еще несколько ручьев и уже бурным потоком влился в реку, так что Ваня еле успел подхватить свой кораблик, но замочил ноги и пришлось возвращаться домой из этого плаванья.
Дома его ожидала книга про Робинзона Крузо, который с разбившегося корабля попал на необитаемый остров и стал жить там. Эту книгу и дочитывал Ваня, когда гости с поминок начали расходиться. Потом Ваня услышал из отцовской комнаты уже знакомое ему постанывание Фроси, это Пётр Фролович, вняв уверениям попа, что душа жены Пелагеи уже окончательно покинула грешную землю и выпив изрядно вишнёвой наливки, решил разговеться жарким телом Фроси, хотя и шёл великий пост. Но книга была интереснее этих стонов, и Ваня больше уже не придавал значения отношениям отца с кухаркой.
Весна после пасхи пришла окончательно, с юга на север потянулись стаи птиц, вдоль опушек и по обочинам дорог расцвели подснежники, кое-где на пригорках на солнце пробивалась молодая зелень травы. Школьники с нетерпением ожидали окончания занятий, чтобы предаться летним каникулам, кому это возможно, а крестьянским детям присоединиться к старшим в работах на полях и огородах, ведь, как известно, у крестьян весенний день – год кормит.
Ваня в эту весну жил одиноко и скучно. Приятели из деревни работали наравне со взрослыми и им было не до игр, даже занятия грамоте прекратились, хотя Федя и Егорка обещались читать дома книги, что им дал Ваня, приговаривая, что лишь постоянное повторение научит их хорошему чтению. Он дал каждому по две книги детских с большими буквами, чтобы друзья от чтения по слогам, что обучились за зиму, перешли к свободному и плавному чтению без запинок и повторов. Сам Ваня читала книги ежедневно после уроков и перед сном и прочитал уже почти все детские книжки, что оставались в доме от его старших братьев и сестры, и подбирался к отцовской библиотеке: отец листать свои книги ещё не позволял, но по своему выбору иногда предлагал Ване прочитать ту или иную книгу и потом просил коротко рассказать её содержание – так он учил сына грамотно и кратко излагать свои мысли и представления вслух.
Учёба и книги конечно хорошо, но мальчишеская натура требовала движения и новых ощущений, и Ваня придумал для себя занятие – собирать коллекцию яиц лесных и прочих птиц, что вернулись с южных стран, жили, вили гнезда и готовились выводить птенцов.
Частенько, прибегая со школы, Ваня наспех обедал, что приготовила Фрося, которая окончательно переселилась на жительство в усадьбу, но жила на кухне, хотя комната матери была свободна, и, переодевшись попроще, выбегал в ближайший лес на поиски птичьих гнёзд. Отыскать гнездо, тщательно замаскированное птицами, было нелегко и требовало большого терпения и сноровки. Иногда Ваня затаивался под деревом или кустом, птицы переставали его пугаться и снова занимались своими птичьими делами, направляясь к гнездам. Ваня молча следил за ними и когда птица затаивалась – значит там и было её гнездо.
Он выходил из укрытия, осторожно шёл к той птице, она вспархивала прямо перед ним и он частенько находил её гнездо с яйцами, которые были разными по размеру и по цвету у каждой породы птиц. Обнаружив гнездо, Ваня брал из него одно или чаще два яйца не трогая остальных и не трогая гнезда и уходил, а птица возвращалась и не замечая убыли яиц оставалась в своём гнезде, насиживая оставшиеся яйца и даже пополняя их количество – каждая птица, как и человек, должна заводить столько потомства, сколько может прокормить и вырастить. Правда большинство крестьян имели много детей в своих семьях, которых не всегда могли прокормить, чего птицы никогда не делали.
Однажды, Ваня увидел большое гнездо на вершине сосны одиноко стоявшей на опушке леса. Из гнезда взлетела большая коричневая птица -коршун, и тяжело махая крыльями улетела в поля, где охотилась на мышей полёвок. Ваня бесстрашно влез по этой сосне на самую вершину и обнаружил в гнезде лишь два больших, как куриные, яйца коричневого цвета с тёмными пятнышками. Он взял одно яйцо и быстро спустился, пока коршун не вернулся с охоты. Дома Ваня рассказал отцу о своей удаче и показал яйцо. Отец укорил Ваню за опасное лазание по деревьям и сказал, что коршуны несут лишь два яйца, потому что не смогут выкормить больше двух птенцов, чаще лишь одного, а вот воробьи под стрехой их дома выводят и пять и восемь птенцов и всех выкармливают, да еще летом ухитряются вырастить второй выводок, потому что воробьи живут возле людей и им легче прокормиться здесь, чем коршуну в лесах.
К удивлению Вани, отец больше не ругал его за путешествия в лес и иногда с интересом рассматривал добытые Ваней яйца разных птиц, которые Ваня разложил в берестяные коробочки, устланные мягким мхом, чтобы случайно не разбились.