— Я когда-нибудь узнаю, кем ты работал? — поинтересовался он.

— Сейчас я бы сострил, что мне придётся тебя после этого убить, но боюсь, будет слишком жестоко в свете нынешних событий, — хмуро заметил я, — к твоему «благодетелю» просто так не подобраться.

— Я пытался уже, связывался с «нужными» людьми, — он махнул рукой с досады, — все, едва услышав его имя, бежали сломя голову прочь.

— Неудивительно, — я покачал головой, вспоминая разговор с Андреем, — какой срок тебе поставили?

— Год, — сын пожал плечами, — только сам понимаешь, такую сумму мы не заработаем на предприятии и за пять лет. Денег нет, все реальные активы выведены, что делать, я не знаю. Отдать предприятие только. Хочу отправить Светлану и Мишу за границу, а сам остаться здесь, а дальше будь как будет.

Я разозлился на сына, он, похоже, приготовился к смерти.

— Прекрати это! — зло сказал я, стукнув рукой по шкафу. Стекло внутри жалобно звякнуло от такого к себе отношения.

Мы прошли в зал, и я тяжело опустился в любимое кресло. Старость давно оккупировала тело, к счастью, мозг пока был по-прежнему остр и трезв.

— В общем, так, — нарушил я тишину после минуты тягостного молчания, нужного было мне для принятия решения. — Свою квартиру и дом продаёте, поживёте пока у меня, мою развалюху дороже пары миллионов рублей не продать, а так хотя бы с крышей над головой будем.

— Да какой смысл…

Я грубо его прервал:

— Смысл есть всегда, и точка! А теперь слушай меня и делай, как тебе отец говорит! Или за ремень взяться, как встарь?

Сын невесело хмыкнул.

— Дальше. Я знаю пару людей, смогу договориться, чтобы заняли денег под моё честное слово на год-другой.

— Это как? — сын был сильно удивлён. — Сейчас пока банк тебя триста раз не проверит, никакой кредит больше миллиона не возьмёшь, сколько они смогут дать?

— Дадут на то, чтобы купить сырьё и возобновить производство, — отрезал я, — а чтобы не было нюансов, посадишь сторонних бухгалтеров и аудиторов, я скажу название фирм позже. Это мои требования и они не обсуждаются.

Сын был удивлён и со всё возрастающим изумлением смотрел на меня.

— Каждый раз, как тебя видел все эти годы, почти начинал верить, что ты обычный пенсионер, — он закусил губу, — не буду даже спрашивать, как ты всё это устроишь, но всё равно это никак меня не спасёт. Он требует или возврат всех денег, или всю мою собственность, наличность, активы и предприятие в придачу.

— А харя не треснет? — злость по-настоящему меня захватила, какой-то ублюдок угрожает моей семье!

— Боюсь, у него не треснет, у него столько подвязок везде.