Глава 1. День рождения

Сквид поднимался не спеша.

Под бледно-серой склизкой шкурой с синюшными разводами подрагивали мускульные тяжи. На огромной уродливой голове вокруг клюва росли «руки» — мясистые щупальца, толщиной с руку мужчины. Они медленно и противно извивались. Тварь действительно напоминала помесь спрута с кальмаром, но ее размеры и способность убивать, намного превосходили возможности безобидных головоногих моллюсков.

— Серьезный хищник, древний, — одобрительно усмехнулся Акулий Хрящ, — и весьма хорош для игр с кортавида-ныряльщиками.

Глаза сургача блестели, он явно восхищался монстром.

По всей длине щупалец темнели пятна присосок величиной с детскую ладонь, усеянные по краю мелкими острыми зубцами. Между присосками торчали, похожие на когти, роговые крючья. Движения змееобразных рук сквида и безобразная голова вызывали страх и гадливость.

За щупальцами на голове торчали два выпуклых тусклых глаза, затянутые мутной пленкой. Один — небольшой, размером с кулак, другой — огромный — с голову ребенка. Чудовищный глаз неожиданно мигнул, выглянув из-под пленки, и уставился прямо в лицо Бренну, наливаясь холодной злобой. Казалось, он сверлит-и-сверлит его своим жутким потусторонним взглядом. В голове сильно задергало — и Бренн с трудом отвел глаза.

Завтра Игра Живцов. Завтра — его день рождения… Или день его смерти?

Бренн будто снова вернулся в тот день — на девять лет назад, когда потерял все и чудом выжил…

Насмешка судьбы? Что она выберет на этот раз?

И что выберет он сам.

***

— Прекрати пищать, мальчик! Или ты мышь, которой прищемили хвост? — Под сводами узкого коридора раздался раздраженный голос воспитателя Назима. Раздувая узкие ноздри длинного носа, он сверлил взглядом нового питомца Детского Гнезда — пятилетнего мальчишку в окровавленной рубахе со спутанными светлыми волосами и уродливо раздутой щекой и глазом.

Плач прервался, перейдя в едва слышное подвывание.

— Больно, — Бренн с трудом сдерживал рыдания, боясь коснуться вспухшего багрового века, нависшего над левым глазом, и грубого шва, наложенного на рваную рану, которая через скулу тянулась от виска до угла рта.

— Ты обязан терпеть молча. Рану тебе зашили, а ослепнешь ты иль нет, известно одному лишь Жизнедателю.

Назим вяло приподнял костлявые ладони к потолку, выражая почтение к Светлосияющему.

— Мама глаз вылечит …