— Было дело, — не стал отпираться Дэн.

— Точно, было, — согласился Слава. — Тебя поймали, помнится, в тот раз. Сколько сидеть-то не мог потом?

Дэн насупился, буркнул что-то невнятное и прибавил шагу, чтобы оказаться впереди. Я мельком призадумалась о практикуемых здесь методах воспитания, и с новой силой захотела домой.

— Ухо мальчика на спине его, когда его бьют, он слушает, — внезапно выдал Слава.

— Это здешний принцип? — не сумев скрыть раздражение, поинтересовалась я.

— Нет, вообще-то из древнего Вавилона. Не лишено смысла, знаешь ли. Хорошо запоминаешь границы дозволенного.

— К тебе его тоже применяли?

— Здесь — да, — кивнул Слава. — Вот отец считал, что детей бить нельзя, и я рос шпаной, чуть ли не отморозком, просто потому, что мне было всё можно. И отца считал слабаком, которого необязательно слушать. Это сложная штука, Даша. С девочками, может, всё иначе, но парням надо иногда показывать, кто сильнее.

— Когда нет другого способа заслужить авторитет? — язвительно поинтересовалась я.

— Слушай, Даш, — тихо сказал Слава, хватая меня за плечо и заставляя на него посмотреть. — Я могу просто сразу ответить на твой вопрос, без углубления в философию. Арладан хороший отец. И то, что он весьма близко познакомил мой зад с розгами, не делает его извергом или садистом. Он просто самым надёжным и доступным способом донёс до меня тот факт, что меня тогдашнего любить было не за что. И что любовь надо заслужить соответствующими поступками. И давай закроем эту тему, ладно?

Я молча кивнула, тоже чуть прибавляя шагу. Сколько правды во всех рассказанных Славой историях? Бог его знает, что там с фактами, но вот отношение его к Арладану упорно казалось мне совершенно искренним.

Больше я обдумывать эту тему не стала, потому что улица закончилась, и впереди показались ворота кладбища. Красивые такие, кованые, с завитушками, освещённые парой покачивающихся на ночном ветру фонарей. Полюбовавшись видом, я сглотнула и решила, что подвешивать источники света, позволяя им свободно раскачиваться, плохая идея для кладбища. Тени вокруг в результате плясали совершенно жуткие. Хотя, может, ради этого всё и затевалось: чтобы всякие любители тревожить покой мёртвых перепугались и удрали, так и не войдя.

— И как мы войдём? — поинтересовался Лоарн, осторожно тронув внушительный замок, висящий на воротах. — Зачарованный, кстати.

— Ещё бы, — хмыкнул Слава. — Знаешь, сколько в этом городе самодеятельных некромантов проживает?

Дэн снова пробурчал что-то невнятно-сердитое. Я едва сдержала смешок. Неужто и замок после того самого случая повесили? Как знать. Если бы мой младший братец отмочил нечто этакое, я бы точно озаботилась тем, как удержать его от повторения смелого эксперимента, причём не уповая исключительно на разумность и понятливость.

— Так как мы войдём-то? — терпеливо повторил свой вопрос Лоарн.

— Так же, как и некроманты несамодеятельные. Через дыру в заборе, — широко усмехнулся Слава.

— А тут дыра есть? — мигом подозрительно оживился Дэн.

— Есть, но не про твою честь. Идёмте.

Идти вдоль ограды пришлось не так, чтобы долго, метров, может, пятьдесят. Потом Слава резко остановился и шагнул через узкую полоску газона, опоясывающую кладбище. Прямо в каменную стену. И исчез. Я молча разинула рот от изумления и шока.